Как можно назвать обыденный день, который я провёл на крыше школы, вместо того, чтобы просто прийти на уроки и отсидеть их? Да ни как. Это был обычный будний день и даже то, что брательник не попёрся к своей рыжей ведьмочки, не делало его лучше. Если честно в груди клокотала ярость, но что поделать, я слишком ненавижу сдаваться, а рядом с братом по-другому не получается.… Хотя о чём это я? Раздражённо встряхиваю головой, слыша сонату номер два си-бемоль Фредерика Шопена, то есть для обыденных и не знакомых с классикой в таком понятии, то обычный траурный или. Как чаще его называют похоронный марш. Кажется, брату не терпелось высказать все, что он думает о моём прогуле некоторых контрольных. Не поднимаю трубку, просто выключив звук и наблюдая как телефон изводиться, глухо урча, елозя по полу, но даже вибрация телефона меня раздражала, так что я и её вырубил, продолжив возлежать на тёплых кирпичах.

Интересно, как ему жилось в тридцать девятом году? Был ли он кем-то из нас? Ведь его музыка успокаивает, убаюкивая ярость, даря духовный покой, который иногда требовался. И сколько всего он успел написать сонат, пока у него не получился шедевр? Хотя если вспомнить некоторую классику, особенно русскую, меня, всегда передёргивает. Такая резкая и слишком яркая, особенно этот… Как же его звали?... Точно, Чайковский! Его музыка просто поражает мои нервы, сразу же напрягая их до предела. Надо же было ему написать такой шедевр. Композиторы.… По мне Бетховен и может быть Бах, были ни чего. Пока я пытался вспомнить заиграл реквием Моцарта. Вздохнув поднимаю трубку. Нельзя игнорировать бабушку. Она может быть очень раздражительной. Видимо кто-то всё же осмелился ей позвонить и сообщить, что я умудрился пропустить контрольную.

- Да… - Голос чуть хриплый и даже несколько раздражённый, всё же я не выспался, а побудка с помощью холодного душа ни когда не вдохновляет. Особенно по утрам. Пропускаю слишком холодную речь любимой бабульки и ловлю только то, что касается непосредственно меня и моего пропуска урока. Интересно, почему она перезванивает, только когда названивает учитель литературы? Всегда было интересно, чем она зацепила ба? – Я услышал тебя. – Нажимаю отбой, смотря на экран мобильного телефона, словно это он виноват, что она мне позвонила. Хотя что-то в этом явно есть. Вижу смс-ку, которую успел отправить брат и открываю её, просматривая содержимое. Вздохнув, поднимаюсь, потягиваясь, разминая затёкшие мышцы, слыша, как хрустят кости. Надо бы прогуляться в лесу, поохотиться на мелких грызунов. А может, стоит пошугать шавок, чтобы быть в курсе событий? Надо бы подумать, чем заняться. А сейчас, пора бы отправиться на уроки. Всё же если уж Курт сам мне написал, то стоит его послушаться. Его интуиция всегда вытаскивала меня из неприятностей, но и она же меня в них и заводила, особенно вместе с моим любопытством.

Подхватив рюкзак, покидаю своё излюбленное место, осторожно запирая за собой, наматывая цепь на ручку дверей, и подвешивая туда маленькое пёрышко. Оно тут так, на всякий. Иногда дожди могут смыть чужие следы, да и запахи не долговечны и имеют привычку испаряться. Или как там правильно было. Встряхиваю головой, направляясь в толпу учеников. Которая, уже привыкнув к моей манере ходьба, расступалась передо мной. Я прямо себя Моисеем каждый раз чувствую. Оборачиваюсь на приятный, но достаточно новый запах, замечая парнишку. Его я ещё не чуял в этой местности. Новичок? Мельком осматриваю его и привычно киваю брату, который вновь увивается вокруг рыженькой. Смотрю в потолок и захожу в кабинет, занимая своё излюбленное место, ожидая, когда оставшаяся часть приползёт на урок.

И вот прозвенел звонок, скептически смотрю на брата, который ни как не реагирует на меня. Явно обиделся. Хотя может это что другое? И вот в кабинет заходит этот мальчишка. Училка вновь начинает с просмотра списков и раздачи бланков. Обожаю систему в Америке. Кроме вопросов, всегда тесты. Даже по Химии. Вижу, как он двигается, оповещая о себе, но не поворачиваюсь к нему. Натаниэль, какое оригинальное имя. Не могу сдержать усмешку. Но возвращаюсь в грешный мир, когда она сообщает о времени, и быстро начинаю строчить ответы, иногда специально завуалировав их. Стараясь быть не грубым. Закончив, поднимаюсь с места. Видя, как поднимается брат. Мы вновь закончили работу вместе. Он тут же пропадает из поля моего зрения. А я направляюсь к шкафчикам, поджигая сигарету и затягиваясь. Это успокаивает. Слишком много запахов и звуков. Да тут всего слишком.

Ожидаю, окончания урока и выкидываю, бычок куда-то за шкафчики, смотря на тонкую струйку дыма, поднимающуюся к потолку и вижу этого парнишку. Он не играет в лакросс, да и на вид в отличие от того же Махилани выглядит слишком женственно что ли? Раздражённо веду плечом и резко прохожу мимо него, смотря, как содержимое его сумки разлетается по полу.

- Куда прёшь? Не учили по сторонам смотреть? – Голос практически рычание, даже на руках мелькают пятна, и я сжимаю руки в кулаки, успокаивая себя же. Вокруг нас образуется вакуумом, люди просто обходят нас, а блошарикам сейчас нет дела до новенького, альфа слишком занят со своими щенками. Так что ни кто не заступиться за этого мальчишку. Вдыхаю полной грудью, чуя его запах, он окружает, заставляет отвлечься. Я постепенно успокаиваюсь, осматривая человека, которого почему-то хочется ломать. Замечаю его телефон у своих ног, и поднимаю его, сжимая в руке.

Нас всегда учили быть осторожными, не нарываться, не искать проблем и не вылазить раньше времени. Но как бы странно это не звучало, я ни когда не мог терпеть и прятаться, всегда полагался на брата в этом деле. Но сейчас, сейчас мне нравиться наблюдать за парнем, он несколько удовлетворяет мою сущность с этической точки зрения. В моих глазах мелькает едва заметный огонёк трансформации, но тут же пропадает, так и не начавшись, едва заметно встряхиваю головой, прогоняя морок. Это не охота. Пока не охота, так что надо держать себя в руках.

Чуть морщусь от его слов, но не реагирую на них, лишь губы растягиваются в усмешке и в глазах блестит не добрый огонёк. Его слова не задевают, лишь едва заметно раздражают, слишком уж мне не нравиться лакросс, что бы даже думать о нём, хотя в последнее время я стал часто натыкаться на блохастых на поле. Усмехаюсь, рассматривая его ещё более пристально. Достаточно обычная внешность, правда, слишком тонкокостный, явно следит за собой. Интересно сколько времени он тратит на сборы в школу?

Замечаю, как он начинает резко двигаться, и чуть отстраняюсь от него. Легко отвожу руку чуть вверх и назад, не давая ему забрать телефон, губы растягивает злая, даже несколько презрительная усмешка, а глаза чуть щурятся. Видеть его эмоции – приятно, и совсем не важно, какие это эмоции. Хотя, мне бы хотелось увидеть все эмоции, которые он может продемонстрировать. Люди такие интересные, их так и хочется доставать, смотреть, как они ломаются. Хотя парней я обычно просто использовал, так что они больше не возвращались,… никогда не возвращались.

- Частная собственность… - Подступаю ближе к человеку, убирая его телефон в задний карман джинсов. Подхожу всё ближе, толкнув к шкафчикам более аккуратно, чтобы не прибить его случайно. Всё же новый город, а я уже успел накуролесить, ба меня пришибёт или сразу на опыты сдаст. Ударяя рядом с его головой рукой, смотря в его глаза, словно говоря, ну давай же, покажи мне свои клыки. Медленно поднимаю руку, резко ловя его подбородок, возможно чересчур сильно сжимая его. И мне даже хочется увидеть на его лице синяки, но слишком видно, надо быть аккуратней, незаметней. Да и на синяки можно посмотреть и на теле. Но как же заманчиво – увидеть свои отпечатки на его красивом личике. Чуть ослабляю свою хватку, так чтобы синяков не было. Медленно веду его голову сначала влево, осматривая слишком миловидное и аккуратное личико, после в другую сторону. Усмехаясь, поворачиваю его голову к себе, так, чтобы видеть его глаза. Наклоняюсь к нему достаточно близко, прижимаясь к его телу своей грудью, ощущая, как сильно бьётся человеческое сердце. Раздвигаю его ноги своей, припирая его к шкафчикам сильнее. Приближаюсь к его ушку, практически касаясь его.

- Возможно, и нравишься. – Говорю тихо, практически касаясь его ушка губами. – Такие аккуратные черты лица, слишком нежные для парня. – Чуть отстраняюсь, оказываясь перед ним, смотря в его глаза. – Такой правильный ротик. – Едва заметно выдыхаю в его губы, и усмешка расчерчивает моё лицо, а в глазах появляется азарт, кажется, я знаю, что собираюсь делать с этой игрушкой. – Словно у маленькой шлюшки. – Прижимаюсь к нему сильнее. – Я просто обязан увидеть, как этот ротик будет растягиваться вокруг моего напряжённого члена. Как щёки будут втягиваться, когда ты начнёшь сосать. И прям, представляю, как развратно ты будешь выглядеть, вылизывая меня.

Наблюдать за тем, как в глазах этой пташки появляется испуг от осознания ситуации, возбуждает.  Видеть, как расширяются его зрачки, как ускоряет свой бег сердце, готовое сбежать из тела, пробить грудную клетку и бросить человека разбираться со всем одного. Это желание спастись. Его можно потрогать, и я хочу сломать его, но почему-то не начинаю, наслаждаясь муками своей жертвы, пока она не начинает приходить в себя. Его реакция, я такое уже видел, когда жертва пытается вести, но та рыбка сорвалась с крючка. Едва не передёргиваюсь о воспоминаниях, о ней. В голове всплывает тот случай в ванной. Всё же девушке не пристало приходить в комнату к молодым парням в одном полотенце и проситься в душ. Мало ли что может произойти. Ей повезло тогда. Брат был рядом и если бы он не уследил за мной, его бы грохнула ба, ну а меня он сам. Хотя не факт, могли бы и друг друга забить. Но вернёмся к настоящему.

Облизываю губы, ощущая его слабый вкус. Но всё же хочется большего, но явно не здесь. Стоит уйти из видного места, а то тут слишком быстро помешают. Не дадут играть с моей игрушкой. А потом, мало ли что будет потом. Если бы его тело не выдавало его с потрохами, я бы поверил, но малыш, я знаю много способов, как доставить удовольствие себе с помощью тебя. Я прям, представляю, как солёная влага будет расчерчивать твоё личико, когда ты будешь задыхаться от моего члена. Но ты ещё успеешь в этом убедиться, к примеру,… прямо сейчас. Ощущаю яркую вспышку боли, тут же перекрывая мальчишке выход, прижимая его обратно, с силой впечатывая его в шкафчики, улыбаюсь, ощущая, как по губе стекает капелька крови. Облизываю, слизывая её.

- Кажется, кому-то стоит преподать урок. – Слышу тяжёлые шаги и хватаю мальчишку за руку, совершенно не обращая внимание на его сопротивление, направляюсь к туалетам, залетая в женский, осматриваю цыпочек, коих здесь не так уж и много. То есть какая-то целка, которая расширенными заплаканными глазами смотрит в мои глаза и медленно отходит от нас. – Убирайся от сюда. И не слова, а то мало ли что с тобой случится. – Она тут же выбегает из туалета, быстро скрываясь с глаз. Прислушиваюсь к её шагам, которые, постепенно исчезают где-то в коридоре, стремясь к выходу из школы. Кажется, я знаю, кого ещё можно попугать, пока Героя не будет рядом.

Улыбаюсь, нужно успокоиться, а то могу случайно его прибить, так что начинаю замедлять сердцебиение, глубоко вдохнув, перевожу взгляд на парня, толкнув его к стене, подхожу к двери, поворачивая ручку так, что она просто не поворачивается. Кажется, её заклинило, так что можно продолжить развлекаться. Пока малышка не очухается и не побежит за помощью, ну урок у нас точно есть. Ну, может чуть поменьше. Медленно. Не торопясь приближаюсь к человеку, всё ещё ощущая покалывание в прокусанной губе.

- Ну что же, я могу тебе доказать, что иногда челюсть так трудно сомкнуть. – Оказываюсь близко к нему, не давая пройти мимо себя. – Ну, или мы можем провернуть кое-что другое… - Хватаю его за руку, заламывая её, прижимаю его к стене, удерживая его руку так, чтобы не сломать и не сделать больно, по крайне мере пока он не начнёт вырываться. Провожу рукой по его подтянутой заднице, начиная второй рукой расстёгивать его штаны. Чуть приспуская их, заламываю руку сильнее, так чтобы он нагнулся. Провожу по его ягодицам, и усмехаюсь, наклонившись к нему.

- Не думал. Что твой рот может быть таким грязным, тебя стоит наказать за это. – На пробу ударяю его ладонью по ягодицам, прислушиваясь к слабому звуку хлопка. Улыбаюсь, ударяя чуть сильнее, смотря, как на ягодице остаётся след от моей руки, методично начинаю ударять по ним, наблюдая за его реакцией, улыбаюсь. Как только они полностью краснеют, чуть отстраняюсь, достав телефон, так чтобы он не заметил. Включаю камеру, рассматривая его, делаю фото. Ожидая его реакции, чтобы заснять ещё пару кадров. Хочется помучить его. Но пока рано его трогать, тем более слышу, как те самые лёгкие шаги возвращаются сюда. Кажется, кто-то решил проверить всё ли хорошо и ушли ли мы из уютного туалета. Отправляю себе его фото, убрав телефон в карман. Провожу по своему следу, чуть нажимая на него, отпускаю его руку, прижав мальчишку к себе, ощущая его тело в своих руках, чувствую, как кровь приливает к члену в джинсах становиться совсем неудобно. – И так, что мы поняли? – Провожу пальцем по его паху, очерчивая его член.

Ощущение его стройного, гибкого тела в руках, дарило наслаждение, его ответ чуть вывел меня из себя, но я чётко ощутил его панику, как он осознал, что находиться рядом с насильником и ни чего не может сделать. Как осознание насколько он жалок, поглощает его, ведь он ни чего не мог поставить мне против. И это было словно бальзам, но перегнуть палку было нельзя, мальчик не должен быстро сломаться. Таких здесь мало, найти их сложно, а этот сам в глаза бросился и его в отличие от того же Махилани. Дэнни не хотелось трогать, он не вызывал азарта, лишь глухое чувство удовлетворения, а этот парень наоборот заводил, и столько эмоций, таких не прикрытых, как и сейчас, когда он начинает вырываться, я не напрягаясь удерживаю его, продолжая наблюдать, словно он моя мышка, за которой я охочусь. От него вкусно пахнет, и этот азарт, который ещё сильнее разгорается, пока я слежу за ним. Хочется брать его, так чтобы по его бёдрам стекала кровь, чтобы он кричал и молил о большем, ощущая и боль и наслаждение. Сглатываю, освободив одну руку, провожу по его спине, чуть надавливая на неё, вздыхаю, едва слышно. Так чтобы он не услышал и даже не уловил краем уха.
Отпускать его нельзя, слишком рано, но в тоже время продолжать не имеет смысла. Он слишком напуган, чтобы понимать смысл ситуации, но и в тоже время я не довёл начатое до конца. Что же делать? Оставь я его здесь,  ним может что-то приключится, но сейчас у него паника, а я слышу шаги, и как девчонка дёргает ручку, а вот теперь её торопливые шаги. Но пока она объяснит, в чём дело и пока приведёт учителей сюда, пройдёт слишком много времени, зато оборотни могут очухаться и прийти спасать ягнёнка. Надо подумать, как его называть. Но это чуть позже.
Так, Кайл сосредоточься, время практически ушло, а надо ещё убрать видимые последствия… Их немного, но его надо успокоить и слинять до прихода учителей. Хмурюсь, осматривая парня в моих руках, как же он возбуждает.
- Тише, малышка, ну всё хорошо. Давай, глубоко вдохни, ты же не хочешь, чтобы учителя увидели тебя в таком виде? – Осторожно освобождаю одну руку, всё ещё удерживая его рядом с собой. Натягиваю на его многострадальную подтянутую попку одежду, осторожно поправляя. Он всё ещё паникует, и от него идут волны страха. Я мог бы оставить всё как есть, но с ним может случиться всё что угодно.… Вздохнув, прижимаю его к стене, поправляя одежду, застёгиваю штаны, отстраняясь от парня, осматривая его вид. Слишком помятый и нервный.
Встряхиваю головой, прислушиваясь, усмехаюсь, слыша где-то далеко шаги учителей, кажется у них целая планёрка, их там минимум пять человек. Быстро она.… Фыркнув. Достаю телефон из кармана, - Держи. И будь хорошим мальчиком, если не хочешь, чтобы твоё личико заняло просторы интернета. - вручив парню, сжимаю его руку на этом самом телефоне, мало ли уронит, и иду к двери, осторожно, чтобы он не заметил, вправляю ручку, слыша щелчок, выхожу, скрываясь за поворотом, видя краем глаза, как преподы толпой врываются в туалет. Кажется, кому-то придётся всё же придумывать оправдание, как он там оказался. Но это уже не моё дело. Девчонку я не знаю, да и выглядела эта цыпа мелкой, а значит, меня не знает, а описать не сможет, слишком напугана была. Усмехаюсь и иду на крышу, устраиваясь там поудобнее, чтобы провести оставшиеся два часа в отдыхе от учёбы.