Сегодняшний день просто не мог стать еще хуже, чем есть сейчас. Бетани лежала в своей комнате на кровати и исступленно пялилась в потолок. Горячие слезы стекали по бледным щекам, обжигая их и теряясь в растрепанных волосах, оставляя за собой мокрые соленые дорожки. Горький комок встал поперек горла, не давая нормально дышать. В душе было темно, как будто в комнате без окон и дверей, и так не отличающейся гостеприимством и уютом, вдруг моментально взорвались одновременно все лампочки, осыпавшись битым стеклом на пол и оставив после себя кромешную темноту, густую и плотную настолько, что практически невозможно было пошевелиться или хотя бы судорожно вздохнуть. И вот Бетти сидит на ледяном полу в этой самой комнате совсем одна, неспособная ни закричать, ни позвать на помощь... Настолько разбитой она не чувствовала себя на протяжении многих месяцев. Казалось, что весь мир стал серым, тусклым, безжизненным, зачерствел и огрубел. И Бет вместе с ним. Сжав до боли в костяшках клочок одеяла, девушка перевернулась на бок, вымученно постанывая.

На Бейкон Хиллс опускалась ночь. Сумерки закрались в комнату Галлагер, но хозяйка даже не потрудилась включить свет. На душе лежал неподъемный груз осознания того, что счастье проходит мимо, не одаривая даже мимолетным презрительным взглядом. Все мысли были только о том, как бы сделать так, чтобы не было так больно. Сомнительно гениальная идея - покалечить себя физически, чтобы заглушить моральные страдания - была отсортирована как бессмысленная и бесполезная. Напиться? Ускоренная регенерация не позволит. Оставалось лишь мучить себя в надежде, что в один прекрасный миг всё перегорит. Но сколько времени пройдет перед этим моментом - неизвестно. Напоминание о том, что сегодня предстоит очередная рабочая смена в клубе, сработало ровно в 21:00. У Бет не было ни малейшего желания вставать, идти куда-то и уж тем более выступать перед публикой. Порядка пятнадцати минут ей потребовалось, чтобы через силу заставить себя взять в руки и начать уже собираться, чтобы не опоздать на работу. Подойдя к зеркалу, она ужаснулась. На нее смотрела измученная, бледная как простыня девочка, с впалыми покрасневшими от слез глазами и дрожащими искусанными губами. Чудовищно...

Пару часов спустя Бетани почти как ни в чем не бывало уже парила под сводом ночного клуба на воздушном кольце. Толстый слой пудры и тонального крема маскировал синяки под глазами и неестественную бледность, ядерно-зеленые с кислотным оттенком тени, буйно контрастирующие с кирпично-оранжевой помадой, и густая тушь на ресницах отвлекали внимание от полопавшихся капилляров вокруг зрачков. Впрочем, из-под потолка, да еще и в полумраке тщательно рассмотреть лицо акробатки не представлялось возможным, только если вы не оборотень, который видит в темноте как днем. Именно поэтому сегодня во время выступления Галлагер даже не пыталась натянуть на себя дежурную улыбку, которая у нее была заготовлена на случай, если настроение дерьмо. Настроение: хуже, чем дерьмо. Не радовали ни аплодисменты, ни восхищенные возгласы посетителей. Ничего. А ведь днем, в школе, всё было иначе. Ее не выворачивало наизнанку от фантомной боли в груди, где, по идее, должна находиться такая эфемерная вещь, которую люди называют "душа". Просто было... Грустно. Так почему, оказавшись наедине со своими мыслями, Бетти так разорвало в клочья? И вроде у нее было кому позвонить, с кем пообщаться, кто всегда выслушает и поможет... Но не сегодня. Сегодня она должна сама справиться со всем происходящим. Возможно, это и есть тот самый момент, когда нужно побыть подальше ото всех, только с собой, когда чужие слова и мысли не должны касаться оголенных проводов рассудка, потому что они лишь навредят, даже если и направлены исключительно на то, чтобы помочь и спасти.

Стоя после выступления в душе под прохладными струями воды, упершись руками в холодную кафельную стену и опустив голову, девушка чувствовала, как смываются тяжелые мысли, как проясняется сознание, как становится легче. Может, смена деятельности помогла, а может просто Бет устала упиваться своими страданиями, но в тот момент ей было намного проще принять действительность такой, какая она есть, и не пытаться плыть против течения. Значит, так должно быть. Так надо. И ведь вроде Галлагер никогда не была фаталистом, но почему-то именно эта философия вертелась в голове, освобождая разум от стальных оков отчаяния и грусти. Ответы на все вопросы постепенно расставлялись по местам на полочках, превращая хаос в порядок.

Привычно лавируя между снующими людьми в подсобке, Бетти стремительно приближалась к выходу. Ей хотелось поскорее окунуться в ночную прохладу города, чтобы окончательно прийти в себя, чтобы тоскливые мысли больше не смели лезть в голову и портить настроение. Толкнув дверь, нагваль сразу же почувствовала легкий ветерок, приятно освежающий пылающее лицо. Но едва она сделала несколько шагов за пределы клуба, тонкое обоняние уловило странно знакомый и пугающий запах, заставивший остановиться и неподвижно замереть на месте. Крамер. Он был здесь. Нутро сделало смачный кульбит. Похоже, Ньютон решил довести дело до конца. Прикончить свою жертву, очистив Бейкон Хиллс от очередного оборотня. Истошный возглас здравого смысла эхом разнесся по черепной коробке - "БЕГИ!". Но едва Галлагер решила подчиниться инстинкту самосохранения, как почувствовала, как что-то ощутимо укололо в шею. Она охнула и дернулась, хватаясь рукой за то место, где почувствовала боль. Дротик. Чертыхнувшись, девушка отбросила его в сторону, однако краем глаза увидела еще один, торчащий из плеча. На землю тут же полетел и второй. Практически моментально Бет ощутила сильное головокружение. Ее качнуло, но каким-то образом она сумела устоять на ногах. Тело быстро становилось тяжелым, будто бы ватным, не хотело слушаться и грозилось вот-вот обрушиться на асфальт. Рассудок мутнел с каждой секундой, стоять прямо было трудно, поэтому нагваль слегка наклонилась вперед, хватаясь за ребра, которые словно сдавливали тисками, мешая дышать. К горлу подступил комок тошноты, во рту пересохло. Стало невероятно клонить в сон. Хватаясь за истончающуюся ниточку сознания, Бетти, покрываясь испариной, заставила себя сделать пару неуверенных шагов на заплетающихся ногах. "Нужно уходить... Бежать... Черт подери..."
- Добрый вечер, Бэттани, - уже знакомый британский акцент прозвучал как будто через толстое пуховое одеяло, поскольку от звона в висках и боли во всем теле у Галлагер заложило уши. Она не видела Ньюта, зрение не могло больше сфокусироваться, но это был его запах и его голос, без вариантов. Именно за них Бет и цеплялась, чтобы окончательно не заснуть. Те дротики - его рук дело. А что в дротиках - только ему одному и известно. Но на желтый аконит совсем не похоже. Девушка собиралась что-то промямлить, но не смогла. Язык словно прилип к нёбу. Сильнейшая подача тем-то тупым и тяжелым в голову. И темнота, ничего.

Неизвестно, сколько времени нагваль была в отключке. Что с ней произошло за это время? Где она очутилась? Вернее, куда ее приволокли? Сколько часов прошло до момента, когда сознание стало медленно и неуверенно возвращаться в тело? Первое, что почувствовала Бетани - настолько сильное головокружение, что, казалось, ее закрутило в центрифуге стиральной машины. Тяжесть и слабость во всем теле не давали возможности пошевелиться. Она не чувствовала ни запахов, не улавливала ни единого шороха, а глаза словно слиплись. В таком положении она провела, наверное, еще несколько часов, но нельзя было сказать наверняка, ибо чувство пространства и времени оставило Галлагер как раз в тот момент, когда оно было единственной связью с реальным миром. Оставалось только ждать, ведь действие транквилизатора не может длиться вечно, и скоро привычное мироощущение вернется. Но не будет ли уже слишком поздно?

Сознание постепенно возвращалось к Бетти из небытия, сопровождаясь невероятным головокружением и свинцовой тяжестью во всем теле. Мистер Крамер не пожалел снотворного для своей жертвы. Наверняка, не будь Бетани оборотнем, такая доза транквилизатора если не мгновенно, то очень быстро убила бы ее. Но девушке несказанно повезло, ее способность к регенерации пусть не так стремительно, но все же помогала организму восстанавливаться. Хотя, не будь она нагвалем, она бы вообще не оказалась в подобной ситуации... Клетка за клеткой, атом за атомом организм приходил в норму, хотя сейчас это было вовсе и не заметно - тошнота волнами накатывала к горлу, веки казались неподъемными, а в висках стучала острая боль, эхом отдаваясь в воспаленном мозге. В ушах словно застряли плотные комки ваты, не позволяя острому слуху улавливать звуки извне. Бет не могла понять, где она находится, что происходит кругом, и это нагоняло страх. Рваными отрывками всплывали воспоминания последних событий. Клуб, служебный выход, дротики в шее и плече, Ньют... Жертва попалась на крючок охотника. Внутренне девушка содрогнулась, что отдалось в каждом мускуле, вызывая еще больший порыв вывернуться наизнанку. Затхлый воздух, с трудом пробивающийся в легкие, никоим образом не способствовал улучшению самочувствия, однако все же лучше, чем совсем ничего - Галлагер медленно приходила в себя с каждой секундой. Нагваль почувствовала легкое прикосновение к щеке, заставившее непроизвольно дернуться. Попытка коснуться рукой головы не увенчалась успехом. Руки девушки были заведены назад и сцеплены между собой чем-то холодным, судя по легкому звону - цепями, а сама она сидела прислоненная спиной, возможно, к широкому столбу или чему-то похожему. Кое-как продрав глаза, Бетти потребовалось еще несколько раз проморгаться. В помещении был источник света, не такой уж и яркий, но в тот момент сильно бивший по замыленному зрению, вызывая нестерпимое желание зажмуриться. Однако Бет и так слишком много времени провела с закрытыми глазами, чтобы позволить себе такую роскошь. Заложенность в ушах проходила, теперь уже не очень отчетливо, но она могла хоть что-нибудь расслышать.

– ... Иначе мне придётся ударить тебя током.
Нагваль поморщилась. Опять этот голос, ледяной и безжизненный, и с характерным британским акцентом. Неужели теперь каждая проблема в ее жизни будет так или иначе связана с этим охотником? Ньютон непринужденно сидел на довольно непочтительном расстоянии от Бетани, в руке у него блеснуло серебристым металлом лезвие ножа. Сердце пропустило несколько ударов, и без того отвратительное чувство тошноты примешалось к тугому узлу в области желудка.
- Чт... - во рту пересохло как в пустыне, язык еле поворачивался, поэтому выдавить из себя пару звуков оказалось весьма непростой задачей. Бет, еле слышно постанывая, попыталась податься вперед, но скованные сзади руки не дали ей такой возможности, отозвавшись неприятным тянущим чувством в плечевых суставах. Пришлось обессиленно откинуться назад. Несильный удар затылком моментально с гулким звоном разнесся по черепу. Как рыбка, выброшенная на берег неблагосклонной волной, девушка открывала и закрывала рот в попытке набрать в легкие достаточно воздуха. Страх нарастал с каждым мгновением, заслоняя собой и без того крохотные крупинки рассудка и здравого смысла. Глаза опять стало пощипывать, но уже от подступающих слез.
- Что тебе... нужно? - изо всех сил напрягая голосовые связки, глухо прохрипела Бетти. Хоть она и пыталась сделать это настолько громко и отчетливо, насколько можно было, но в итоге все равно получилось нечто малоразборчивое и тихое. От, видимо, достаточно долгого пребывания в одной неподвижной позе у Бет настойчиво заныла спина. Какие-то внутренние инстинкты вопили о том, что надо максимально сгруппироваться, уменьшиться, свернуться в клубок, защитить самые беспомощные части тела. Но, к сожалению, такой возможности у Бетани не было. Слегка завалившись на бок, нагваль подтянула к себе колени, как бы отворачиваясь от Крамера, насколько ей это позволяли стальные путы на руках. Мимолетом оглядывая место своего заточения, Галлагер отметила, что помещение явно заброшено. Стены были обшарпаны, местами изрисованы граффити, на полу повсюду были пыль вперемешку с песком, камнями и грязью, а внушительных размеров колонны поддерживали высокие потолки, кое-где прогнившие до дыр, открывающих виды в черное и поразительно беззвездное ночное небо. Вероятно, к одной из таких колонн и была прикована Бет. Впрочем, дедуктивный метод, с помощью которого девушка частично открывала для себя истинную картину происходящего, не помог придумать даже абстрактное решение главной проблемы - она была в заложниках у охотника, единственной целью которого было истребление оборотней и им подобных. И он явно притащил Бетти сюда не для дружеских разговоров.

"Мы, оборотни, близки к самой вершине эволюции. Это значит, что мы сильнее. Но это не значит, что мы должны обижать тех, кто слабее нас." Всю жизнь мама убеждала Бетти в том, что быть нагвалем если не почетно, то однозначно очень хорошо. Бетти точно знала, что простые люди тщедушны: хоть оборотень как бы по умолчанию должен быть агрессивнее, злее и больше подвержен влиянию негативных эмоций, на практике получалось ровно наоборот. Зверолюди в силу определенных обстоятельств и условий сосуществования с обычными смертными веками учились сдерживаться, жить человеческой своей половиной, в чем сделали невероятные успехи. В результате в какой-то момент они затаились в тени, их существование перешло в разряд мифов и страшилок для непослушных детишек. Бывали и исключения, разумеется, но они есть в любом правиле, как напоминание о том, что любая легенда имеет под собой более чем настоящую реально существовавшую подоплеку. В противовес оборотням люди наоборот, ослепленные своим мнимым величием "венца природы", становились всё более злобными, жестокими, не желающими мирно жить рядом с теми, кто мало того, что отличается от них, так еще и превосходит их на целую ступень эволюции. И если сильные мира сего не в силах совладать с яростью якобы угнетаемой расы хомо сапиенс, то не лучше ли будет оставить "детишек" играться в своей песочнице, наблюдая за ними со стороны, предоставив им иллюзию мирового господства?

Ноющее, тянущее, омерзительное чувство беспомощности захлестывало Бетани с головой. Оковы на руках начинали неприятно пощипывать от постоянного трения на запястьях в неловкой попытке освободиться. Лезвие ножа, казавшееся раскаленным, коснулось щеки, оставляя за собой пульсирующую царапину. Она могла бы и зажить в несколько минут, если бы не желтый аконит. Наверняка охотник тщательно готовился к их ночному рандеву - этот вид волчьего цветка раздобыть не так-то просто, в отличие от того же пепла рябины, густым слоем которого был выложен круг, как бы отделяющий Бет от остального мира и особенно от Ньюта, который сидел рядом, пустым взглядом взирая на свою жертву. Что-то в нем изменилось с их прошлых встреч. Что-то сломалось. С треском и грохотом рухнуло в бездну, высвобождая истинную кровожадную натуру, нет, не человека, а монстра пострашнее любого оборотня. То, что раньше было Ньютоном Крамером сейчас исчезло, осталась только бездушная оболочка. Вовсе не кажущееся парадоксальным в данной ситуации чувство сожаления и сочувствия к юноше вспышкой промелькнуло в сознании Галлагер. Ему больно, она не чувствовала этого, но знала наверняка, потому что именно боль и отчаяние толкают на необдуманные, жестокие поступки, которые называют местью, отмщением или вендеттой. Просто Ньют хотел, чтобы кто-то так же страдал и мучился как он сам. И кто подошел бы на роль козла отпущения лучше Бетти. Все, что охотник сейчас делал, был не его выбор, это безусловные рефлексы, инстинкты кричали ему о том, что надо выплеснуть свою обиду, разочарование, страх, чтобы стало легче. Только в такие моменты не осознаешь, как далеко ты можешь зайти и как быстро пройдет эйфория от свершенного.

- Разве сейчас я - зверь? - Бет исподлобья посмотрела на своего невольника, процедив слова сквозь зубы. Девушка понимала, что достучаться до какого бы то ни было здравого смысла парня сейчас не представляется возможным, но не попытаться она не могла. Ожидаемо, колкая фраза не достигла нужного эффекта - рука Крамера грубо легла на горло Бетани, придушивая ее, несильно, но достаточно, чтобы помешать нормально вдохнуть. Острая боль в плече вытекала наружу горячей кровью, стекая вниз по руке, пропитывая собой одежду и воздух вокруг. Ньютон убрал руку, давая девушке шанс прерывисто глотнуть воздуха. В висках запульсировало. По телу пробежалось легкое покалывание. Оно быстро усиливалось, доставляя сначала дискомфорт, потом неприятное ощущение, а потом боль. Бетти вскрикнула, но всё закончилось так же неожиданно, как началось. Голова обессиленно опустилась вниз, остаточная дрожь все еще судорожно пробивалась кое-где. Нутро закипало, требовало сопротивления. Снова нагваль почувствовала металлическое острие на коже, теперь уже у горла. Леопард начал бесноваться, а показывать светящиеся зеленым глаза охотнику сейчас было не самой гениальной идеей, поэтому девушка зажмурилась. Да и сдерживать себя так было проще, хотя и все равно очень трудно. Запахи? О да, Бетани чувствовала их все. Собственную кровь, смачно впитавшуюся в рукав кофты. Грязь и пороховую пыль, до сих пор витавшую в воздухе. Несколько довольно застарелых запахов, мужской и женский, судя по примеси духа гниющего мяса и испражнений - уже мертвых.  Еще один - запах Ньюта, от которого за версту разило агрессией, ненавистью, кровожадностью. И еще один, довольно знакомый, но не принадлежавший человеку... Дженкинс? Так вот о ком Крамер говорил. Вот за чьи грехи она расплачивается сейчас.

- Что, кишка тонка отловить того нагваля? - злобно прошипела Бетти, наконец распахнув глаза и глядя абсолютно человеческим презрительным взором на юношу. - Хочешь кровной мести? Валяй, ему на твои детские ужимки наплевать, - ее голос был холоден, непреклонен. Пусть она и не очень хорошо знала Кайла, но была более чем уверена в том, что он не станет реагировать на провокации охотников в виде убийства себе подобного. - Ты жалок, Крамер. Твои никчемные попытки продемонстрировать силу тому, кому начхать с высокой колокольни, нелепы и бессмысленны... Ut desint vires, tamen est laudanda voluntas - издевательски промурлыкала крылатое выражение Бетти, томно прикрывая глаза и откидывая голову назад, прислоняясь затылком к колонне. - Знаешь, как переводится? «Пусть не хватает сил, всё же желание действовать заслуживает похвалы». Тебе нужно убить хоть кого-то, чтобы отвести душонку. Разве я не права? - бить оппонента его же словами бесценно, и Галлагер вновь посмотрела на Ньюта, чтобы напоследок запечатлеть его выражение лица перед тем, как он ее убьет.

Отредактировано Bethany Gallagher (17.10.2018 14:03:40)

Такое странное чувство. Когда Смерть стоит за твоей спиной, безумно скалится, гнилыми зубами касаясь шеи, и зловонным дыханием обжигает нежную кожу, казалось бы, семнадцатилетняя девушка должна испытывать ужас, молить о пощаде. Что же не так с Бетани? Почему на грани своей жизни она хочет сыграть с костлявой в русскую рулетку? Какие амбиции и принципы заставляют ее так нагло испытывать терпение того, чьими руками занесена над ней коса? Куда подевался инстинкт самосохранения? Отчего не щелкнуло нигде в тот фатальный момент, когда это было необходимо для выживания?
То, что огромной непреодолимой пропастью отделяет сущность звериную от сущности человеческой. Иногда на кон поставлено нечто большее, чем просто жизнь. Нечто, что ценится гораздо больше, чем просто физическая оболочка.

Очередные несколько порезов на шее, оставленные отравленным ножом, жгучими волнами боли расплывались по телу. Усугубило то, что Ньютон схватил волосы своей жертвы в кулак, грубо потянув вниз. Девушка сжала зубы. Она ощутила, как ровные края ран расходятся, оголяя плоть, как пульсирующие артерии с силой выталкивают кровь наружу, теплую и липкую, стекающую вниз по ключице. Запах собственной крови, оттененный ядовитой примесью желтого аконита, уже не вызывал приливы агрессии и всплеск адреналина - настолько сильно пропитались им одежда и воздух вокруг, что, казалось, пройдет немало времени, прежде чем нагваль перестанет ощущать его.

Выслушивать несвойственные охотничьей натуре Крамера откровения не было никакого желания, но выбора, в общем-то, Галлагер не оставили. Девушку абсолютно не волновали его философские размышления о "полисменах сверхъестественного мира", его никчемные и неуместные порывы оправданий собственным деяниям. Речь Ньюта, искаженная английским акцентом, доставляла дискомфорт, который испытывает иностранец, не владеющий языком страны пребывания, которого принуждают выслушивать совершенно неинтересную и ненужную ему информацию. И даже казавшееся раньше необычно-приятным произношение ее собственного имени из уст охотника сейчас вызывало у Бетти резкое отторжение. Впрочем, слова девушки задели юношу, это было видно по его выражению лица, по его резким движениям и по тому, как агрессивно он достал пистолет. И нет бы пожалеть о своем длинном языке, который отчего-то в нужный момент не удержался за зубами... Бет, наверное, не успела бы. Оглушающий выстрел вкупе с истошным ревом нагваля разнесся по заброшенному зданию. Пуля раздробила коленную чашечку девушки. Нестерпимая боль мгновенно поразила все нервные окончания. Процесс обращения перестал быть контролируем, звериная половина взяла верх над человеческой. Галлагер, обнажив клыки и ревя от боли, конвульсивно рвалась вперед в непреодолимом желании разодрать англичанина в лоскуты, ощутить его глотку в своих когтях. Необузданная мощь хлестала через край. Руки в оковах тянулись к горлу обидчика с такой силой, что металл еле выдерживал натиск. Прямо сейчас, не будь Бетани смертельно отравлена желтым аконитом и не стой Ньют за кругом из пепла рябины, ничто не остановило бы леопарда, желающего рвать и метать все на своем пути, даже цепи, жалостливо лязгавшие о каменную колонну в попытках удержать оборотня. Охотнику чрезвычайно повезло - бесноватый нагваль, ослабленный ядом, не сумел разорвать звенья оков. Вспышка гнева прошла так же быстро, как и появилась, адреналин схлынул, и изуродованная нога мучительно заныла с новой силой. Клыки исчезли, когти втянулись, пятнистый звериный покров вновь стал человеческой кожей. От исступленной боли у Бет помутнело сознание, и она обессиленно опустила голову вперед. Под ней расплывалось багровое кровавое пятно, фонтаном бьющее из раны на ноге.

- Иди к черту... Крамер... - чуть слышно прошептала девушка, выдавливая из себя подобие презрительной улыбки. Силы капля за каплей покидали нагваля, но она боролась. Пока у нее есть хоть что-то, что позволяет ей сопротивляться - она не имеет права сдаться. Внезапно легкие судорожно сжались, Галлагер никак не могла вдохнуть. От нехватки кислорода вены на висках набухли и, казалось, вот-вот взорвутся. Глухой кашель, сопровождающийся странными булькающими звуками, прорвался сквозь ком в горле. Черно-бордовая жидкость с едким металлическим привкусом засочилась с губ девушки, стекая по подбородку и капая на пыльный пол. Очень, очень плохой признак...

Бренда туго стянула волосы в хвост, осматривая себя в зеркале. Они решили немного потренироваться с Ньютом, чтобы не терять сноровку. Они были отличными противниками: один был более рассудительным, другая же брала выносливостью и дерзостью. Пусть иногда их тренировки переходили в шуточные баталии, а иногда в настоящие драки, но они бы, ни за что не променяли их. Девушка бы уж точно не отказалась ни от одного момента.

В зале пахло резиной, цитрусовым освежителем и немного человеческим потом. Только вот сейчас этого никто не замечал. Волосы Бренды немного растрепались, на лбу блестел пот, но адреналин гнал толчками азарт и какую-то животную страсть. Это можно было бы принять за секс, если бы не применение холодного оружия. И тут впервые юная охотница испугалась. Взгляд Ньюта был другим, он словно готов был… убить.

Она не могла поверить и придти в себя, еще долго. Бренда осталась одна в зале не получила ни царапину, ни чего, но нутро неприятно грыз какой-то осадок. Да, что же с тобой? - подумала Салазар. Она приняла душ и снова занялась оцифровкой бестиария под чутким руководством Престона. Но из головы никак не шел Ньют, поэтому в этот раз обычно сосредоточенная охотница ошибалась через слово. Она даже не могла поговорить с Мин Хо, который мог бы посоветовать что-то стоящее. Или даже просто успокоить, чтобы Бренда не переживала по пустякам. О дружелюбном разговоре с Престоном и речи быть не могло. Ведь детки уже выросли и стали самостоятельными, чтобы без посторонней помощи решать проблемы. Плевать, что это могло сыграть плохую шутку с ними, но пока ведь все обходилось и неплохо.

Сосредоточиться никак не получалось, а спустя час такого мучения все стало валиться из рук Салазар. Окрики, гневные взгляды и подзатыльники старого охотника не улучшали дело, поэтому он просто отпустил девчонку восстанавливаться. Обещая, что в другой день она сделает в одиночку половину, иначе он накажет её - отлучив от охоты на неделю. Вбежав на второй этаж к себе в комнату, Бренда быстро переоделась, посмотрела на пистолет, но брать не стала. Хотя даже дома предпочитала держать его под рукой или под подушкой – привычка. Сейчас она лишь взяла с собой сталь клинка, прицепляя к бедру, и еще один маленький запрятала в высокие сапоги. Она волновалась, но страха не было. Это Ньют, мой Ньют, - как мантру повторяла она.

Спрыгивая на газон перед домом, Бренда покинула территорию штаба. Наверно чуйка или просто между всеми охотниками была связь, но она буквально знала, куда пойдет англичанин. Она отключила мозги, разум, все мысли и просто шла туда, куда вели ноги. Но уже перед зданием напряглась, она чувствовала кровь, ведь она работает с ней почти каждый день. Она, как акула может почувствовать её на расстоянии километра. Вернув себе холодный разум, осторожность и навыки охотника, девушка направилась к двери. Сердце лихорадочно стучало, дыхание было слишком громким, руки же сжимались в кулаки.

Она толкнула дверь…

Аромат крови, боли сшибал с ног, но противней всего был холодный безэмоциональный голос Ньюта и холодное дуло пистолета, направленное в её сторону. Руки не дрожали, даже глаз не дрогнул, он был убийственно серьёзен. Ты не Ньют, - мелькнуло в голове в какой-то горечи и панике. В мгновение ока Бренда вспомнила все, что было между ними, и никогда она не сомневалась в его чувствах, пусть не всегда романтического плана, но он бы никогда не стал убивать его. Кто ты или… что? – с омерзением подумала охотница, жалея, что не взяла пистолет.
- Какого черта ты здесь делаешь?! – твердо прокричала Бренда, делая шаг вперед. Она не станет его бояться, она не станет бояться пули. Она знала и боль от попадания пули в тело, она знала, как увернуться и что прикрывать в первую очередь. Но когда она идет на любимого человека, она не станет прикрываться. Она еще верила, что там внутри, ещё есть Ньют. Холодный и страстный, рассудительный и беспечный мальчишка, который влюбил и укротил трансильванского демона в лицо Салазар. Юная охотница заметила истерзанное лицо или просто кровавое месиво, что даже не сразу узнала Беттани. Сердце сжалось лишь на мгновение, как взгляд снова метнулся на Крамера. Бренда буквально факелом полыхала яростью, она готова была взорваться, к чертям собачим. – Что ты здесь устроил?! Совсем с ума сошел…

Договорить у девушки не получилось, она даже не сообразила что случилось. Вот она практически прошла мимо друга, как вдруг её резко дернули, развернули и…  Бренда оказалась на полу. Толчками возвращалась осознание сильного удара по лицу, от того от кого она меньше всего это ждала. Салазар даже ладонь прижимать к щеке не стала, уже чувствуя, как там наливается кровью будущий синяк. Она во все глаза смотрел на Ньюта и не верила, не верила, что он ударил её. Не в тренировочном спарринге, не на мате в подвале штаба, не в шутку. В этот удар он вложил все силы, всю ненависть, всю агрессию, он причинял боль. Он хотел причинить боль. Маты не срывались с языка, боль, стон ничего не было, просто глухая тишина. Бренда никак не могла поверить в это предательство, и жгучая обида заполняла грудную клетку. Впервые руки, которые она так любила, причинили боль, осознанно, желая сделать плохо.

- Вот значит как, - нарушила молчание Салазар, сплюнув сгусток крови на пол. Она чувствовала металлический привкус, значит, удар был такой сильный, что порвал щеку изнутри. Но не щека болела, не опухающее постепенно лицо, а именно внутри. Там где все любило, трепетало, а сейчас лишь кашляло, давясь несправедливостью.

Оглушенная девушка сидела на полу, стараясь осмыслить произошедшую ситуации и как-то для себя её объяснить. Только вот как не крути факты, как не выворачивай каждое действие, результат, к сожалению, не поменяется – НЬЮТ УДАРИЛ ЕЁ. Тут и объяснять нечего, тут уже сразу все понятно, по крайней мере, для самой Бренды. Действие, однако, приходить на ум не спешило, тело отказывалось двигаться, несмотря на не самую удобную позицию. Как поступить? – спрашивала каждая клеточка тела юной охотницы. В голове казалось, бегали маленькие копии взрослой девушки и собирали все необходимую информацию. Только такого раньше не происходило, а потому готового ответа быть не могло. Оставалась лишь старая добрая импровизация.

Сморгнув проступившие слезы, Бренда поднялась. Она даже не сразу поняла, что взяла с пола кусок какой-то полой трубы. Рука с силой провернулась вокруг холодного металла, который даже, кажется, немного заскрипел. Ярость, ненависть, злость. Не такие чувства испытывала девушка, она не могла относиться так к парню. Даже после такого. Пусть кто-то назовет это слабостью, безвольностью и вообще низшим покровительством. Пусть душа рвалась, кричала, но она еще была, она еще могла любить.
Два шага на преодоление разделяющего расстояния. Два вдоха на решение уже давно принятого решения. Один размах на выдохе и один удар. Труба словно отпружинила от головы Крамера и упала на пол, вместе с тяжелым поваленным телом. Бренда посмотрела на Ньюта, чуть дернувшись, словно в попытке смягчить его падение, но в последний момент передумала. Сейчас она была просто оболочкой, которая решила действовать вопреки всем её законам, вопреки кодексу и внутренним убеждениям. Словно хладнокровная воительница, девушка перешагнула тело друга и подошла к нагвалю. Стеклянный взгляд, кошмарный запах крови и страха, который чувствовался даже обычному человеку. Он не мог этого сделать, – в панике зашептало сознание.

Пальцы стали развязывать веревки, сковывающие руки оборотня. Нос морщился от застойного запаха, от того что руки пачкались в крови сверхъестественного существа, а ногти ломались из-за сильных узлов. Бренда справилась с верёвками и чтобы девушка не свалилась мешком на пол, поймала её на свою грудь. После чего осторожно опустила на пол, со щемящим сердцем, убирая прядь волос с лица. Сейчас она была похожа на обычного зверски замученного человека, она выглядела беззащитной, и это не могло не тронуть сердце. Трансильванская девушка вздохнула, усаживаясь на свою пятую точку и поочередно рассматривая два обездвиженных тела. Если с одним она знала, как поступить, пусть с трудом и легкими подзатыльниками, то, что делать с Беттани охотница не знала. По законам она должна либо просто оставить её здесь умирать, либо перерезать горло, чтобы та не мучилась. Только вот внутренний голос вопил, что это будет не самым мудрым решением.

Телефон замерцал в темноте экраном, словно невольный свидетель происходящего и теперь стыдясь своего любопытства. Пролистывание контактов не затянулось надолго потому, что имя данного человека значилось впереди, ведь начиналось на "А". Короткое голосовое сообщение, так как руки немного трясись и написать что-то вменяемое Бренда сейчас была не способна. Я сделала все что могла, все, что было в моих силах, - уговаривала сама себя. Хотя на самом деле она могла чуть больше, но не считала это нужным.
- Считай наш долг уплачен сполна, - подумала она, смотря на Бет и проверяя её пульс. Она может и не была уверена, что помощь придет сию минуту, но была уверена, что нагваль дотянет до неё. Ты должна дожить, это я должна убить тебя и в честном бою, - подумала Салазар. После чего не удержалась и в жанрах лучшего фильма оставила легкий поцелуй на лбу девушку, как метку о своем содеянном поступке.

После чего поднялась и с трудом водрузила себе на плечи тело друга, который понемногу начала приходить в себя. Загрузившись в верный Сильверадо девушка мягко тронулась все ещё пылая гневом. Как только Ньют очнулась, она не стала ждать и сразу же кинулась с агрессией.
- И какого черта это было?! Объяснишь, наконец? – от крика во рту снова скопилась кровь, а щека полыхнула остатками боли. Кажется, завтра кого-то ждет ужасный синяк на пол лица и уже даже приложенная холодная говядина не спасет положение.

Ответа не последовало, а только какой-то отчаянный звук на грани слышимости, распахнутая прямо на ходу дверь и рывок вон.
- Сука! – смачно сказала девушка, нажав на педаль тормоза. Скорость была небольшая, но оглушенный Крамер вполне мог сломать себе что-то при таком-то прыжке. Бренда выскочила из машины и успела заметить лишь прыть, с которой парень удалялся все дальше от неё.

– НЬЮТ! – крикнула в легкой панике охотница. Она вцепилась себе в волосы, наконец, осознавая все произошедшее. Так же отпуская все эмоции, что дрожали в её груди и не крик вырвался из опустевших легких, не мат, который мог бы облегчить боль. Она просто заплакала, как маленькая, сломленная и одинокая девочка. Опустилась прямо на дорогу, не беспокоясь о чистоте одежды или собственном здоровье. Слезы текли по лицу. Ведь как не ей знать, что Ньют не в штаб-квартиру бежал, он бежал гораздо дольше. Бежал от неё.

Отредактировано Brenda Salazar (19.10.2018 17:58:04)