В последние несколько месяцев просыпаться в своём доме стало чем-то невероятным. Обычно просыпаешься на природе, в кругу распотрошённой добычи, весь в крови с ощущением голода… Да сейчас это более реальный вариант развития событий, чем-то что я проснусь в своей кровати, как это происходит сейчас. Не представляю, что меня радует больше, понимание того, что уже пятница, или того, что я нахожусь у себя дома? Нет, второе мне нравиться больше. Открываю глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Так, я практически не голоден, а значит поел и скорее всего человеченки. Медленно сажусь на кровати, ощущая, как бок простреливает тупая ноющая боль, смотрю на бок, там рваная рана, словно я из себя что-то выковыривал когтями. На руках засохшая кровь и видны ещё не до конца зажившие порезы или что-то наподобие.

Медленно поднимаюсь с кровати, в голове некоторый гул, словно радио с помехами, сквозь которые слышится голос диктора. Вдохнув побольше воздуха, следую в ванную, включая ледяную воду, не обращая внимания на кровавые отпечатки, опускаю голову под струю воду, перед глазами начинают проноситься картинки, явно вчерашний день…

****

- Нахрен я вообще выбрался в школу? – Глухой рык раздаётся по коридорам школы, я же, следуя за эхом, вылетаю из этой душной клетки, направляясь к парковочной площадке, не обращая внимания на крики кого-то из одноклассников, и чего привязались то? Вы мне не сдались, проваливайте… Встряхиваю головой, садясь за руль, направляюсь к лесу. Достаю из бардачка сигареты, что так любил Курт и закуриваю, ощущая, как дым обжигает лёгкие и понимаю, что как затянулся больше не дышал. Тут же начинаю усердно работать лёгкими, смотря на дорогу, мимо пролетают чьи-то дома, деревья, почтовые ящики, всё цветное, а хочется темноты и леса, прохлады, свободы… Рычу, ощущая, как губу вспарывают клыки, сжимаю руль стараясь успокоиться, дышать. Сминаю фильтр. Не обращая внимания на слабую вспышку боли, выкидываю его через открытое окно и сворачиваю на незаметную дорожку, где обычно оставляли машину с братом.

Прятать машину уже привычно, да и ветки уже сложены кучкой, надо только их сдвинуть и будет похоже на упавшее дерево. Которое вот-вот упадёт. К такому никто не подойдёт, да и зачем, если есть больше сотни других деревьев. Встряхиваюсь, складывая одежду в пакет и обратившись, тащу его на привычное место в дупле дерева. Большое раскидистое, я бы остался здесь, но в груди всё клокочет, а я обещал, я должен себя контролировать.

- Что ты там себе пообещал? – Его смех раздаётся за моей спиной, и я вздрагиваю. Я не слышал брата уже неделю, - Только посмотрите, ты становишься послушным мальчиком. Ни каких убийств. Ни каких срывов. – В голосе столько сарказма, столько ненависти. Рычу, оборачиваясь, брата там нет. Бесит, раздражает, всё равно слышу его смех и повернувшись, чуть ли не падаю, увидев его перед собой. Фыркаю, смотря на него, такой похожий и совсем не похожий на меня.

****

Встряхиваю головой, словно в воспоминаниях, вытаскивая голову из под воды и смотрю на своё отражение.
- Совсем не важно, что мы видим, важно то что мы чувствуем. Пережитое никогда не забывается. – Усмехаюсь самому себе, если бы оно так и было, нет оно есть, если постараться я могу вспомнить как выпотрошил детей, которые пришли в лес, как гнался за девочкой, которая хотела погладить большую кису. Как мужчина убегал в панике от меня, как я играл с ним, смотря, как он истекает кровью и как он был удивлён, когда я обратился и вырвал из груди его сердце. Моргаю и слышу голос Курта, вижу его отражение в зеркале, и ощущаю успокоение, он здесь, он не бросил меня. Не важно, что я ничего не ощущаю, кроме холода. Может она оборвалась в тот момент, ну или сломалась, провода же ломаются…

- Да Кайл, ломаются. – В его голосе сквозит холодное спокойствие, он не зол, как вчера, спокоен, как раньше, когда терпел меня. Всматриваюсь в его отражение, замечая слабую царапину на шее, практически такая же как у меня, но моя зажила уже давно, с той памятной битвы с альфой… набираю воду в руки и брызгаю себе на лицо, подняв голову, ощущаю, что остался один, брат снова ушёл… Так, на чём я остановился? Кажется я тогда проигнорировал его… не могу, трудно вспомнить… Голова резко начинает болеть, а перед глазами вновь появляются воспоминания вчерашнего вечера и ночи.

****

Олень двигался нервно, выдыхаясь, я поцарапал его артерию и теперь гонял его по всему лесу. Его кровь была везде, привлекая хищников, но как только они ощущали меня. То тут же убирались с пути, прячась, скрываясь, как трусливые зайцы, что прячутся сразу при виде опасности. Этот олень пытался защищаться, он бодался и даже задел мою шею, вот только рана тут же затянулась, не оставив после себя и следа. Вижу, как он начинает биться в агонии и сажусь рядом, наблюдая, как в его глазах появляется белая дымка. Что застилает глаза, не даёт ему видеть. Наверняка он ослеп, и возможно уже ничего не слышит.

Встряхиваюсь, обратившись, подхожу к нему. Наклонившись, принюхиваюсь, резко пробивая рукой его рёбра, вытаскивая сердце, смотря как с его губ капает кровь с пеной. Да, агония, это то что ощущаю я изо дня в день. Вгрызаюсь в его сердце, ощущая последний удар под клыками, кровь выплёскивается на язык, течёт по подбородку пачкая лицо и руки. Вкусно. А ведь охота только началась. Обратившись, затаскиваю оленя на дерево, чтобы другие животные не смели приближаться к нему. Птицы много не вытащат, а вот мелкие хищники уже утаскивали у меня Дарака.

Двигаюсь в глубину леса, пробегая большие расстояния, всё же, пока я играл с тем оленем, мы несколько распугали оставшуюся дичь. Придя на опушку, устраиваясь в большой заросли, затаившись, провалявшись так с час или два. Замечаю глухаря, задумчиво рассматривая его, решив, что птиц я давно не ел, резко кидаюсь с места, придавливая это нечто к земле, смотря как тот барахтается, прижимаю его голову к земле, слыша хруст под своим телом, наблюдая, и слушая, как истошно верещит эта птица. Взяв её поудобнее, чтобы не убить, понёс переломанное тело к своему оленю, медленно следуя по чужим следам, принюхиваясь, кажется, здесь кто-то проходил. Детишки собирали цветы?

Отредактировано Kyle Jenkins (09.07.2018 15:45:33)

Встряхиваю головой, ощущая капли ледяной воды на лице, встряхиваю головой вновь, ощущая, как кружится голова, словно её сжимают в тески, и медленно просверливают маленькую дырочку в черепушке. Медленно направляюсь на кухню. Надо всего лишь дойти до шкафчика с лекарствами. В начале месяца я закупил что-то хорошее. Что помогало убрать боль в голове, которая с каждым днём становиться сильнее. Брат что-то говорит, но я не слышу, хватаясь за перила, ощущая, как трещит дерево под моей ладонью и расслабляю руку, что вцепилась с силой в древесину. Шаги даются с трудом, в голове слишком мутно, словно я надрался в хлам, я видел пару раз таких людишек… Что же было вчера? Потом… Чуть ли не падаю, споткнувшись о собственную ногу ощущая. Как когти царапают древесину, удерживая тело в вертикальном положении. Встряхиваюсь, остановившись на мгновение.

- Зря ты начал вспоминать вчерашнее, Сали. – Тихий вздох, такой… протяжный, с неким сочувствием? Нет, скорее вздох печали, что я с детства так и не изменился, так и остался ребёнком, не умеющим контролировать свою ярость и азартность. Усмехаюсь, оглянувшись на брата, тот стоит рядом, облокотившись на стену, со свей снисходительной усмешкой, что кажется приклеилась к его лицу. Зато он рядом, не уходит к своей ведьме, всё хорошо. Медленно продолжаю движение до заветного места. Потянувшись, вытаскиваю большой ящичек с лекарствами и достав тёмную стеклянную ампулу с прозрачной жидкостью и шприц, вскрываю её, набирая трясущимися руками буторфанол, легко вкалываю шприц себе в ногу, вкалывая содержимой и откидываю шприц в раковину, скатываясь по стеночке на пол. В голове всё ещё шумит, словно по ней бьют молотком, и я невольно сжимаю её в ладонях, чуть сдавливаю, постепенно ощущая, как боль пропадает, и спокойно выдыхаю.

- Ты же в курсе, что ты принимаешь его слишком часто? – он говорит это спокойно, словно не волнуется обо мне, словно не я только что вколол себе слабый наркотик, по крайне мере слабее, чем морфий. Согласно киваю, ощущая, что боль отступает, отпускаю голову, растрепав свои волосы, зачёсываю их назад, наконец-таки переведя взгляд на брата. – Знаю, я стараюсь. Чтобы промежуток был больше… - Он лишь фыркает, развернувшись. Уходит с кухни. Если бы у него был хвост, он точно бы им взмахнул, выражая своё презрение к начинающим наркоманам. Но блин, что же я вчера натворил? Я ведь только охотился?

***

Вздохнув, смотрю на птицу и переминаюсь на месте, оставляя свои следы, но не могу удержаться, мне слишком интересно что там происходит, что в этой части леса забыли людишки. Фыркнув, откидываю птицу, слыша сдавленный писк и слабый звук удара, кажется её сердце разорвалось от этого удара. Слабая птичка, но блин, наверняка она потрясающе вкусная, как и тот олень, что висит на дереве. Так, ладно. Раз она уже подохла, можно глянуть кто здесь что забыл. Быстро начинаю идти по следу, поняв, что проходили достаточно давно. Прибавляю скорость и вскоре настигаю человека, тут же забираясь на деревья, присматриваясь, на вид моего возраста, может младше… ну не столь важно. От него пахнет кровью, свежестью и порохом. Молодой охотник? Интересно, что он здесь ищет? Он один? Не могу поверить, что в этот лес он сунулся один, здесь одного вендиго хватит, чтобы разорвать его.

Вздрагиваю, впиваясь в дерево когтями, когда слышу этот пронзительный свист от какого-то прибора. Он словно разрывает черепушку, будит инстинкт самосохранения, который требует убежать, спастись. Это бесит, выносит разум, пробуждает ярость. Слышу на заднем плане рёв брата. Но парень не реагирует на звук брата, а направляется куда-то в другую сторону. Следую за ним, и чем дальше ухожу, тем сильнее хочется впиться в его плоть, но мне хочется узнать куда он идёт. Эта штука направляет. Слышу где-то вдалеке ещё один такой же разрывающий перепонки звук, но люди словно не реагируют на него, а значит ловят кого-то из существ. Становится интересно и проследив траекторию человека, направляюсь туда, осторожно следуя по макушкам деревьев, иногда спускаясь на землю и пробежками возвращаясь на массивные деревья, следуя туда, куда шёл человек.

Заметив какие-то строения устраиваюсь на ветках дерева, всматриваясь. Вокруг одного из склада парень ходит с пеплом, интересно он друид? Мне как-то не везёт на этих людишек. То сам убиваю их, то они погибают случайно от моих когтей. Наверное, это значит, что мне нельзя быть альфой, пока что… Вот из леса выходит ещё один и я чуть отодвигаюсь, чтобы с его ракурса меня не было видно, хотя они вряд ли будут смотреть на деревья, большинство существ не лазают по деревьям. Прижимаю уши сильнее, этот звук из-за него начинает болеть голова, её явно разрывает. Они не разговаривают и отвлечься трудно, но я умудряюсь себя контролировать, всматриваясь в них, вот из леса выходит тот, которого я обогнал, отчитываясь перед другим парнем. Кажется, тот главный. Все так молоды. Так вкусны и так доверчивы. Они заходят в этот барак и оставляют лишь входную дверь открытой. Обхожу склад со всех сторон, обыскивая его взглядом. Но вспомнив, что даже если я из окна выпрыгну, всё равно рябина не пропустит, спускаюсь вниз, перетекая в полуформу, тихо отхожу в лес и рычу, словно я в бешенстве. Поиграем детки. С рёвом, что намного громче волчьего, влетаю в помещение, осматриваясь там, с рыком, несусь на первого попавшегося охотника, стараясь «уничтожить». Давайте. Представим, что я слаб… что не убью…

Сколько я уже просидел возле своей излюбленной стены на кухне, смотря в одну точку, куда-то в угол, рассматривая притаившегося там паука? Наверное, прошло больше пятнадцати минут, или даже часа два, не могу сказать, иногда я могу отвлечься и не двигаться часами, всё же выдержка, это то чему нас учила бабушка, для охоты и хорошего результата она всегда нужна. Лишь услышав покашливание, чуть поворачиваю голову, отводя взгляд, от чёрного, чуть блестящего от света, на бок которого иногда попадают лучи солнца, паука. Ощущаю, что голова уже не болит, осталась лишь тошнота, которая бывает после отравления аконитом или чем-то подобным. Взгляд задерживается на лице брата, и я медленно поднимаюсь, чуть усмехнувшись, увидев на его губах абсолютно такую же ухмылку, и этот раздражающий снисходительный взгляд. Когда е он пропадёт, я ведь старше, а он продолжает смотреть на меня, как на ребёнка, которого надо контролировать… бесит.

- И так, я кажется начинаю вспоминать что происходило вчера, но мне нужно поесть… - Направляюсь в коридор, открывая скрытую в лестнице дверь подсобного помещения, открывая едва заметный люк, оттуда веет ужасным холодом. Подхватив железный багор, склоняюсь в импровизированный холодильник, подцепляя одну из туш, вытаскиваю её наружу, укладывая рядом с собой, чертыхаюсь. – Долбанная память. – С рыком поднимаюсь, почувствовав слабость, но наплевав на неё, направляюсь на кухню и чуть ли, не врезавшись в тумбочки, резко распахиваю ящик, вытаскивая оттуда обвалочный нож с тонким и гибким лезвием. Осматриваю его и усмехаюсь, даже в практически бессознательном состоянии, я как-то умудряюсь смотреть за всеми острыми предметами в доме. Смешно. Возвращаюсь к туше и начинаю осторожно, идеально срезать мясо с изгибов хребта, отделяя мясо от рёбер, вырезая нужный мне кусок. Отрезав достаточно большой ломать, спихиваю тушу обратно, закрывая холодильник и чуть передёргиваясь от холода.

Подхватив вырезанный кусок мяса, направляюсь на кухню и достав приправы. Делаю несколько глубоких разрезов, втирая приправы в мясо и положив его на тарелку, ставлю в микроволновую печь, не на долго, только подогреть, чтобы было похоже на живое мясо. Не могу вспомнить, забрал ли я вчера тушу оленя или она так и весит на том дереве? Птицу то точно хищники забрали, всё же шею я ей прокусил, а значит кровь и отсутствие большого хищника быстро привлекло внимание мелких. Усаживаюсь на стол, смотря, как оно нагревается, и практически не слышу, как микроволновка начинает пищать, сообщая о приготовлении мяса. В голове снова мелькают картинки, и я усмехаюсь, кажется я вспомнил от чего болела голова и ноют мышцы.

***

Ощущаю, как заряд электричества пролетает мимо, едва задевая, но не причиняя особого вреда, лишь наэлектризовав волосы, и немного обжигая плечо, словно коснувшись холода или наоборот, попав в огонь. Рычу, осматриваясь быстро, мельком, да и этого больше чем достаточно. Одна стоит с оружием, другой тащит пепел, третья готовиться стрелять. Молодой неопытный охотник ещё не успел приземлиться, когда второй начал засыпать вход и я усмехаюсь, слишком медленно. Чуть жмурюсь, рыча, бросаясь вперёд, «слепо» пытаясь кого-нибудь ранить, усмешка становится сильнее, но хорошо, что с клыками её не очень заметно. Ощущаю возбуждение и азарт от происходящего. Я даже подставляюсь под выстрел оружия девчонки, предположив, что это тоже электричество, хотя я способен увернутся от него, слишком медленно, для меня нужны пули, чтобы убить или замедлить.... Мне совершенно не хватает крови, и я бросаюсь на девчонку, налетая на барьер, надо же, успел. Морщусь, когда в тело врезается второй заряд, по помещению раздаётся громоподобный рык, отдаваясь эхом от стен сарая. Это не так больно, но и не совсем так, как я ожидал. Электричество пронизывает каждую клеточку тела и меня выгибает, по телу проходится щекотка и появляется желание содрать с себя кожу живьём.

Падаю на колени, опираясь на руку, вторая впивается в грудь, пронзая её когтями, мне не хватает земли, убрать заряд с тела. Тело зудит, содрогаясь мелкой дрожью, мышцы твердят, что надо обратиться полностью, но я не позволяю себе, ещё рано, когти входят глубже, отрезвляя рассудок, который чуть ли не погрузился в состояние берсерка, надо контролировать тело, нельзя показывать свой козырь. Нельзя полностью обращаться. Да неприятно, больно, раздражает, хочется взорваться, не ожидать более сильной боли, но в голове появляются мысли о игре, возможно интересной, возможно это стоит того, надо же узнать на кого ребятишки охотились. Старший Арджент о котором я слышал от Ба, когда ещё приехал давно бы грохнули меня, чтобы не доставлял неприятности. А эти лишь наблюдают, рычу, выгибаясь сильнее, ощущая, что пол подо мной скользкий, и бросаю туда взгляд, моя кровь. Чуть изворачиваюсь, падая на пол, стараясь достать заряд, но делаю вид, что начинаю отключаться, чуть прикрываю глаза, ощущая, как вздрагивают мышцы и рука непроизвольны сжимается, напоминая схватку с альфой, когда меня всего изодрали и практически переломали все рёбра. Замираю, сворачиваясь в клубок, тело начинает медленно регенерировать, зуд становится сильнее, клики сжимаются, стараясь не издавать звуков. Брат стоит рядом, смотрит из угла слишком заинтересованно, слишком бесяще и поддерживая.

Отредактировано Kyle Jenkins (19.07.2018 20:28:46)

Этот долбанный надоедающий звон, никак не могу вспомнить что было дальше., вроде бы молод и на память не должен бы жаловаться, но ни фига не помню. Из комнаты наверху раздаётся смех, брат явно чем-то доволен, не то что я. До сих пор не могу понять реален он или всего лишь моё воображение. Но мы общаемся, он говорит со мной… Вздрагиваю от вновь раздавшегося звона и с рыком поднимаюсь со стула. Перед глазами всё плывёт, слабый наркотик действует уже как доза, а не обезболивающее, брат как всегда был прав. Всё же дохожу до пищащего предмета мебели и распахиваю микроволновку, чуть ли, не выдернув с корнем дверцу, и слышу насмешливое восклицание брата, мол техника в твоём долбоёбстве не виновата. Ага, как же. Не виновата она. Отвлекает от такого приятного воспоминания…

Вытаскиваю своё, ну то есть человеческое мясо, кажется мужчины из леса… или это девушка с того милого дворика? Не могу точно ответить на свой же вопрос. Бесит. Беру два ножа и сев за стол кромсаю мясо на мелкие кусочки будто бы это оно виновато в том, что я чувствую сейчас. Но с первым же кусочками ощущаю, как раздражение уходит, уступая место спокойствию, что так редко, но всё же наступает.

В голове нет ни единой мысли, а тело в первый раз за весь период чувствует спокойствие, как напряжение покидает напряжённые мышцы. Давая наконец-таки расслабить их. Почувствовать сладкую ноющую боль в плечах, которая достаточно быстро уходит, не оставляя и следа прошлого напряжения, быстрая регенерация тканей… Но и как всё хорошее, мясо быстро заканчивается и все чувства вновь обостряются. Не замечаю, как принимаю полу форму, лишь когда сломанный пополам нож падает на пол, ударяясь о ножку стула, я вздрагиваю, смотря на свои же когти фыркаю. Кажется, после вчерашнего эта форма стала обыденной. Медленно поднявшись, чтобы не повторять своих же ошибок, словно голова вновь может взорваться той неконтролируемой болью.

Ставлю тарелку в посудомоечную машинку, и так и не включив её, иду в зал, упав на диван и переждав момент головокружения, искоса смотрю на незажжённый камин. Брат чем-то шумит наверху, и его едва заметное присутствие успокаивает мой воспалённый мозг. В голове горят воспоминания прошлого дня, но мне надо всего лишь сосредоточиться, я убил их всех или нет? Может они все выжили? Надо вспомнить что они увидели…

***

Это напоминает цирк, когда царю зверей дрессировщик в рот суёт свою без башенную голову, но тот вместо того, чтобы оторвать её, спокойно ожидает окончания экзекуции и издевательств. Так и я, шиплю сквозь стиснутые клыки, когда их главный выбивает мою руку из сустава, да и новая волна электричества почти не ощущается, лишь усиливается ярость и зуд в плече. Его хочется срастить, а это значит, что будет больно, ведь веревки стягивают слишком туга. А значит при обращении меня всего скрутит, но они не рассчитывают на то, что перед ними нагваль, они даже не знают кто я.

Осторожно, медленно поднимаюсь на колени, тело сотрясается от смеха, но я не издаю ни одного звука, лишь наблюдая за людишками. Вон, этот, что приложил меня об пол, стал медленно отходить. И тут я вижу это по мимолётному взгляду и тело уже само готово встретить новую порцию боли, что разливается по каждой мышце, несётся по венам, и впивается в кончики пальцев иглами, заставляя сильнее выпустить когти. Сколько нас? Нагвалей что ли? Ну не могу сказать, я не рыскал по чужим домам чтобы выяснить, а так вроде встречал не мало, или ты про существ в городе с названием бекона? Молча наблюдаю за ним, чуть склонив голову, вслушиваясь в его голос. Вижу. Как он подобрал железяку. Нет, это лишнее, но я могу потерпеть, но живыми вы отсюда не уйдёте.

Его слова взорвали меня и я, не сдержавшись, зарычал, смотря бешеными глазами на этого мальчишку, человеческого отпрыска... Который по незнанию оскорбил целую расу правителей. – Щенок, никогда не смей сравнивать нас с какими-то тварями из подворотни. – В голосе сквозит лишь рычание, слабое, не громоподобное, лишь слабые отголоски былого рыка. Что объяснять трупам кто мы есть, если эта мелочь совершенно не в курсе. Я надеялся. Что они смогут рассказать что-то интересное, но это мелкие сошки, нет смысла с ними играть.
-Братец, а ты послушай, может он знает больше, чем говорит. Потом перебьёшь каждого. Сейчас интересно что забыли охотники в этой дыре. – Кидаю взгляд на брата, тот примостился за какими-то ящиками, смотря на людей зелёными кошачьими глазами.
- Вас как я посмотрю, не меньше чем нас. Размножаетесь как кролики, а ещё что-то нам говорите. – Чуть жмурюсь, рассматривая паренька, пытаясь понять кто он, что он значит. Обычно они убивают и не представляются, но и на семьи никто не нападает… Нет, конечно меня следует убить, и если не охотникам, то своей же семье, но границу дозволенного я ещё не перешёл, хотя они всё равно следят за мной – Вас ведёт сюда нажива? Типа браконьеры?

Думать, вот что было трудно в последнее время. Удерживать себя в трезвом состоянии, не бросаться, стараться быть спокойным. Нет, это ещё не предел, я уверен, что могу справиться. Хотя эти ужимки волчонка… Нужно было срочно найти якорь, нормального альфу, а не этого безродного щенка, иначе… Иначе мозги будут пущены в торбу. Если я сейчас думаю над дом клочком бумаги, что дала мне Ба, то я уже на грани помешательства. Она тогда впихнула мне чей-то номер, говорила что-то, но я так и не запомнил, лишь её успокаивающий, такой завораживающий голос, который мог поддержать, и хлопок двери, что оставил тонуть в одиночестве. Нет, я понимаю её. В нашей семье не было настоящих альф, кроме одного, но о нём старались не вспоминать, а бабушка, раньше она справлялась с нами за счёт того, что мы держали друг друга в тонусе. Открытый псих и закрытый. Ха-ха-ха, а сколько у неё на нас было планов… осознавать, что нагваль без близнеца ничто, что ему не место в семье… хотя, про семью я точно загнул. Наши правила слишком свободные, чтобы от меня психически нестабильного отреклась семья. Они даже не напрягутся, если я перережу весь городишко, ни оставив ни одного человека и взрослого существа. Да… стоит отдаться на волю инстинктам, и ты легко выживешь, пока не станешь зазнаваться.

Вздохнув, перевожу взгляд на подошедшего брата, у него явно есть какие-то планы, которые возможно включают меня. Я совсем не понимаю, почему с той стороны. Откуда когда-то сквозила поддержка, несёт лишь холодом и пустотой, срываясь в ярость. Вот же он, мой брат, стоит рядом, смотрит на меня с осуждением, словно… а похрен. Эти мысли слишком депрессивные. Выкидываю ненужные мысли, вспыхнувшие в голове, словно только и ждали, когда я вновь вернусь к этой болезненной теме. Сжимаю в руках плед, который ещё вчера или сегодня ночью принёс брат. В голове мелькает что он мёртв, но тут же пропадает, как и фейерверк, растворяясь в темноте. В голове становится пусто. Я псих…

Брат смеётся, словно я сказал это в слух, подходит ближе и толкнув в плечо, садится рядом, облокачиваясь на меня. Тепло разливается по телу, и я медленно погружаюсь в полу сонное состояние, стараясь ни о чём не думать, пока рука брата запутывается в моих волосах, перебирая их. В голове что-то панически мелькает, но я не присматриваюсь, кажется это было про костёр и брата… Да, давно мы не выбирались за город, не охотились и не ели шашлыки… В последнее время употребляю только сырое мясо… Надо добавить ещё и овощи в рацион… да и нормально питаться надо. Курт усмехается, растрепав волосы устраивается удобнее, как когда-то в доме бабушки, и закрывает глаза, явно погрузившись в дрёму. Сосредотачиваюсь, прислушиваюсь к звукам, но не услышав ни чего опасного, расслабляюсь, вновь погружаясь в воспоминания о вчерашнем дне.

***

Прислушиваюсь к его голосу, в прочем пропуская все слова мимо ушей, это потом можно отфильтровать, сейчас важнее интонации, что он хочет, кажется со своей злостью я успел что-то ему сказать, но не это главное. Наблюдаю мельком за железякой, с которой играет охотник, странные они, почувствовали вседозволенность? Да, свобода опьяняет, мотни ещё сильнее, чтобы пепел отлетел, а я сделаю вид, что ничего не поменялось, и я всё так же заперт в кругу… Нет, нужно время… Нужно выбраться из круга, не повредив себе и не привлечь внимание к брату. Его интонация меняется как-то резко, вот он был озадачен, а теперь старается быть… нет не могу подобрать, он пытается что-то выпытать? Так вроде не пытает, ему интересно? Да, скорее всего интересно. Слишком трудно, давно не анализировал. Мозг явно отказывается работать, а перед глазами начинает плыть, но голос человека тверд, не меняется, не дрожит. Удерживает на поверхности. Кому скажи, что своими речами охотник выводил из состояния агрессии - не поверят.

- Приходило, вы боитесь, весь ваш вид боится нас. Вы напрягаетесь в нашем присутствии, ваше сердце непроизвольно ускоряется, словно вы остались в клетке с тигром, но ещё не знаете об этом. – В голосе сквозит ехидство и насмешка над существами, что встали ниже нас и даже ниже оборотней. – Поэтому некоторые смельчаки берут в руки палки и стремится очистить мир. – Стараюсь не смеяться, а говорить несколько опасливо, словно боюсь его, словно только что вспомнил где нахожусь и с кем говорю, да и железяка… Точно. Скашиваю свой взгляд на палку и поднимаю его обратно на человека, словно пытаясь определить ударит или нет за мои слова. Слова про шкуры напрягает, ведь иногда, очень редко убивают котят, обратившихся, не способных защититься… Да и шерсть с них явно есть, но и люди думают, что убивают хищников… Не существ…

Чужой голос заставляет вздрогнуть, так, словно я и забыл, что здесь есть другие люди. Ха, да ваше дыхание вас выдаёт, и сердце, что бьётся в груди, как ошпаренное. Мельком замечаю, как брат медленно переходит за другой ящик, словно выжидая, когда ударить, но я знаю, что он не нападёт. Он никогда не вмешивался, пока я мог справиться сам. А ведь он младше… Встряхиваюсь, и рычу от прошибающего ногу ощущения боли. Это отрезвляет, заставляет увидеть в малолетках охотников, которых надо остерегаться, даже если они молоды и неопытны и не встречали таких как ты. Даже с преимуществом не стоит лезь на рожон, одна пуля и ты труп, хотя и успеешь подставить что-то другое, но сколько пуль в тебя влезет?

Хочется сказать, что в отличие от них, он всегда был Нагвалем, а они всего лишь обучились держать оружие в руках. Новый вид человека разумного разумного с ружьём. Хочется вцепиться в бедро и выдрать оттуда пулю. Но по крайне мере я не чувствую уже ожога, или растекающегося по венам яда. Нет, это странно, охотники без серебра и аконита? Хах, смешно да. Что он там говорит? Резкая вспышка боли отвлекла от его слов. Охотники? Да ладно, ты думаешь вы первые? Ну ладно не будем разуверять. Главное делать вид попечальней, и более испуганный Кайл. Давай, ты сможешь.
- Не встречал… - Голос чуть вздрогнул и достаточно тихий, но так, чтобы людишки смогли услышать со своим слабым слухом. – Что вы от меня хотите? – Нет, ну можно же предположить, что раз не убили то… Кстати… - Вы… Вы теперь меня грохните? – Паника, да вот так, сердце начинает биться слишком быстро. А значит зрачки должны расшириться, выдавая то что мне надо, дыхание становится учащённым, а глаза бегают по помещению, не останавливаясь ни на чём. Очень хорошо. Главное не переиграть.

- Знаешь, я, наверное, хотел бы вернуться в прошлое. В тот период, когда мы могли сидеть у телека ночью на пролёт, смотреть Марвел или ещё какой-нибудь мультфильм и есть печенье… с молоком. – Вижу, как улыбается Курт и становится теплее на душе, даже не ощущая его больше, мне становиться спокойней всего лишь от его присутствия рядом. Словно он моя батарейка, которая не даёт свихнуться окончательно. Но лучше бы он возобновил эту чёртову связь, не могу я без ощущения Феникса прожить… этот холод, который очень быстро вытесняет тепло, и боль в сердце, о тех кровавых моментах, о смерти, об уходе ба… Мне не хватает их… семьи… Нашего проклятого клана. – Я смог бы простить её, лишь бы она была здесь, Курт…

- Не смеши, ты не сможешь этого сделать. Она слишком не наша, чтобы помнить о неё. – Вижу, как брат приоткрыл глаза, посмотрев на меня, устроился удобнее, явно намереваясь вздремнуть. – А теперь заткнись, и будь моей подушкой братишка. – Усмехаюсь и легко обратившись, отпрыгиваю от такого же леопарда, что смотрит зелёными глазами в самые глубины моей души. Глухой рык, и вот он прыгает на меня. Увернуться не получается, бедро простреливает резкой болью, и я непроизвольно поддаюсь, но удара и боли не следует. Брат касается раны рукой, вызывая ещё одну вспышку боли. – Ты плохо прочистил рану, похоже там что-то осталось. Следует обработать получше. – Согласно киваю и направляюсь в ванную, медленно поднимаясь по ступенькам, чувствуя, как медленно затягивается рана, а ведь я так и не ходил к Друиду, и не предпринимал ни каких действий по поводу долго заживающих ран… Хотя тогда это быстро прошло, когда я поменял рацион, видимо недавно я снова съел что-то вредное…

Ощущаю движение мышц и беру аптечку, устраивая её на бортике ванной, разрываю ткань джинсов, морщась от ощущения отрывающейся ткани от раны. Брат был прав, возможно пуля разлетелась на мелкие куски или в ней было что-то ядовитое. Достав скальпель, медленно разрезаю свою мышцу, боль освежает разум, словно давая ему шанс на перерождение. Осторожно, как учила ба, зажимаю края раны, чтобы не приходилось держать, практически не ощущая боли от зажимов, и взяв пинцет с салфеткой, начинаю медленно очищать миллиметр за миллиметром. Запах спирта раздражает рецепторы, боль то проясняет, то гасит разум, а ведь вчера было больнее… вчера…

***

Напряжение его мышц не укрывается от глаз и вот я уже ощущаю вспышку боли и едва различимый хруст, выбитый сустав, в принципе это меня не парит, всё равно, чтобы выпутаться из своих оков придётся сломать себя. Сжимаюсь, словно удар принёс мне сильную боль, и чуть сдвигаюсь, подальше от парня, смотрю на него, переводя взгляд на железяку. Удар слабоват, но хорошо поставлен, интересно. Он играл в бейсбол? Так, Кайл, отвлекись от дум, всё потом, вся информация потом, ты ещё не в курсе, чем выстрелили тебе в ногу. Хоть ты и не ощущаешь слабости, это может быть пуля с капсулой или ещё чем-то, что действует не сразу… Так что давай, сосредоточься.

- Быстрое и лёгкое… - Голос звучит тихо, чуть напряжённо. В голове снова куча мыслей, а не должно быть ни одной, лишь цель. Но всё так спутано… Зачем я сунулся за детишками, решившими поиграть в охотников? Зачем я сунулся в их ловушку? Мне что-то надо было выяснить? Боль резко проясняет сознание. Рёв вырывается непроизвольно, желание сидеть пропадает, а вот убивать только разрастается. Поднимаю на них яростный взгляд, ощущая, как медленно двигаются мышцы. Готовые вот-вот обратиться в полную форму. В голове нет ни чего, не слышно собственного голоса, пусто, как в вакууме, и мне вновь холодно. Страх затапливает существо, и в голове всплывают слава далёкой давности, кажется это была воспитательница в детском саду: Атлант, будь дружелюбней и вокруг тебя появятся люди. Вот и появились - твари.

- Я помогу, и вы убьёте быстро?.. - Хочется смеяться, и я даже сдерживаю смешок, едва поморщившись от того, что это похоже на всхлип. Кинуть мельком взгляд на девчонку, подавить усмешку, прислушаться к парню позади себя, и усмехнутся. То-что надо. Голос предводителя испуганный, но мне уже нет дела, я готов нападать. Пара секунд и я бросаюсь на него, ныряю под оружие, которое он поднимает слишком медленно и с радостью вгрызаюсь в его глотку, своим весом заставляя оседающее тело прикрыть меня от возможных пуль, и только убедившись, что я перегрыз артерию, отпускаю будущий труп с оскалом смотря на людишек.

Но нет, нельзя останавливаться, у них огнестрельное оружие, возможно очень опасное… Хах, Кайл. Оно всегда опасное. Двигаюсь быстро, мелькая то тут, то там, надо всего лишь прицелиться, и они будут трупами. Прыгаю на отсыревшие ящики, перебираясь выше, смотря на них своими зелёными глазами. Было бы темней, было бы лучше. Бедро ноет, отдавая пульсирующей болью по всему телу, двигать ей больно, но возможно. Передние лапы ещё не до конца зажили, болят при каждом движении. Но всю эту боль заглушает ярость, она поднимается с каждым вдохом, с каждым ударом их сердца, хочется заставить их бежать, прятаться, разделиться или наоборот, сбиться в кучку. Но они точно не выживут.

Резкий звук привлекает внимание, отвлекая от острой боли разносящейся по всему телу, убирая кровавую дымку с глаз. Прислушиваюсь, что-то наподобие шебуршения и ударов о метал… Это настораживает, нужно спуститься и проверить, что там происходит и что это был за шум, но сейчас нельзя отвлекаться. Напряжение прокатывается по мышцам вызывая ноющую боль, словно где-то ещё остались пули, и я просто их не вижу. Осматриваю рану ещё раз и ополоснув её спиртом, медленно опускаю мышцы и снимаю зажимы. Надо бы чем-то заклеить или зашить… Нет желания шить себя, оставлять на себе шрамы, а бинт прилипнет к ране. - Точно, где-то был тот пластырь с химикатами, становящийся второй кожей или отлипающий, когда кожа заклеится… Без разницы. - Начинаю рыться с удвоенной силой, наконец-таки извлекая его не свет божий, и соединив края раны, осторожно залепливаю бедро, осматривая большой кусок пластыря. Одевшись, медленно поднимаюсь вставая на ногу, ощущая, как подгибается нога и еле успеваю выставить руку, хватаясь за бортик ванны на которой сидел.  – Блять! – Рычание вырывается легко, оглушая меня же. Слишком громко. Вновь прилагаю усилия, ощущая, как начинает гореть тело, но тут же это ощущение проходит, словно прячется где-то вглубь организма. Словно его и не было.

Медленно направляюсь вниз, удерживаясь за стенку и любые объекты, которые могут выдержать мой вес. Не могу понять, почему боль до сих пор не прошла и лишь стала сильнее. Двигаюсь всё дальше и спустившись на первый этаж, останавливаюсь переводя дыхание. Странное чувство, словно ты ребёнок, который запихнул руку в духовку и обжегся. Неужели лекарство перестало действовать… я настолько привык к нему? Встряхиваюсь и медленно иду к двери и открыв входную дверь напрягаюсь, не выдержав, рычу. Наблюдая как мелкий пушистый зверёк, встопорщив шерсть и ушки, резко поворачивается ко мне из уроненной мусорке и тут же сигает в даль. - Долбанный енот. – Тело непроизвольно дергается, вызывая кровавую пелену перед глазами. Чего ему понадобилось в этой пустой урне. Там же ни чего нет кроме пыли!

– Сука, долбаная блять. Какого хрена! – Медленно иду к ведру, подняв его, ударяю по нему, ощущая, что оно погнулось. Из окон на меня смотрят любопытные морды людишек. Женщины, какими бы они не были, они, словно лисицы, любопытные и хитрые. Фыркнув иду к дому и падаю на ступеньку, вытягивая больное бедро, так что бы мышцы не напрягались. Пусть глазеют, раз им заняться нечем. Шарю по карманам. – Сууукааа! – Ощупываю разодранный в хлам карман и раздражение затапливает слишком сильно. Ударяю по ступеньке, глухо рыча. – Да мать вашу, какого хрена всё тело болит! Никогда такого не было!.. – Вздохнув, поднимаюсь на ноги, морщась от становящейся привычной боли. Надо выпить ещё лекарства.
- Ну да, давай ещё чем-нибудь загонишься, чтобы наверняка ничего не подействовало. – Голос брата раздаётся откуда-то сбоку, поворачиваю голову, замечая его у камина. И вздохнув. Понимая его правоту. Направляюсь к своему любимому креслу, устраиваясь в нём, периодически трогая бедро, словно оно сейчас же начнёт заживать. Но нет, даже зуда нет, который предвещает заживание. Мне нужно больше сил. Нужно что-то придумать…

***

Наблюдать за ними, слышать их дыхание, разговор, всё это важно. Особенно, когда хочется поиграть, почувствовать кровь на своём языке, ощутить страх и панику, увидеть ярость и боль в глазах и мука, ощущать мучение людей. Да, это самое важное. Если этот парнишка потеряет людей, он будет сожалеть? Он будет страдать? По позвоночнику проходит стая мурашек, заставляя шерсть подняться дыбом и отпрыгнуть с места. Куда только что выстрелили, плечо горит, кажется его задели. Но сейчас это не важно. Прохожу чуть позади, огибая балки и железные листы, приходиться пригибаться к земле, чтобы быть более незаметным, чтобы не задеть их и не создать шум. Обойти людей просто надо лишь решить, что с ними делать, возможно стоит прыгнуть на девушку?.. Хорошая идея. Можно сломать ей рёбра, тогда она будет жить дольше?.. Не помню.

Резко ухожу в сторону. Готовый к тому, что они обернутся. Осматриваюсь, замечая выступ, куда можно забраться и спрыгнуть, но его видно, а значит меня вновь могут подстрелить. Кивок брата подбадривает, и я следую за ним по пятам. Прыжок туда. Прыжок сюда, перед глазами пелена… Мать моя женщина, отец мой мужчина… Нет, человек… Что за мысли лезут в голову? Ощущаю, как напрягаются мышцы, и взбираюсь на уступ, не замечая брата, значит он вновь где-то скрылся. Нервно подрагивает хвост, и я тут же прижимаю его к телу, осматриваясь. Замечая, что они обходят колонну, готовлюсь к прыжку. Его слова раздражают, выбешивают. Как он смеет называть меня волком? Даже сейчас понятно, что я не псина!

Рычу, тут же прыгая вперёд, промахиваясь и пролетая мимо девушки, но зато налетаю на парня и с рыком роняю его на землю, тут же прыгая дальше, слыша, как ломаются кости под моими лапами. Разворачиваюсь, и прыгаю вперёд, ощущая холодную колонну под лапами и вот уже её мягкое тело оседает, слышу, как ломаются её ребра, тут же отпрыгиваю в сторону, отталкиваясь от её спины, слыша ещё один хруст, цепляю металлический штырь, ощущая лишь жжение мышц, отхожу, вновь ныкаясь за столбами. Надо быть аккуратней. Перехожу в полуформу, сжимая плечо, которым налетел на штырь, слишком много ран. Наблюдаю за тем, что она не заживает и тихо фырчу. Нет смысла обращаться вновь, зато можно поиграть с ними. Надо лишь убедиться, что всё закончено.

В голове мелькают картинки, вот лекарство, которое я уже вколол, да было хорошо, но что теперь делать я не в курсе. Вот я обработал рану, но и это не помогло. Регенерация не началась, и раны от патронов не заживают, и я даже не могу понять, где именно эти раны, слишком сильно всё отдается в мозгах. Надо расслабиться, как-то расслабиться, забыться… - Точно! – Резко подрываюсь, ощущая, как все нервные окончания будто бы разрываются изнутри, посылая боль в окаменевшие от резкого движения мышцы. Но сейчас перед глазами стоит только цель, которой нужно достигнуть.

Замираю только на входе в кухню, заставляя себя схватиться за облицовку двери, сжав её, оставив глубокие дыры в дереве, сглатывая подступивший к горлу комок. Если бы я верил в то, что очень похож на кота, сейчас бы подумал о кошачьей шерсти, которую должен был бы выблювать на пол, но нет, в голове щёлкает и я снова двигаюсь, слыша, как упал стул, ударяясь спинкой о пол, но мне всё равно, иду к встроенному в стену шкафу, открывая его, поддевая когтями, совершено не обращая внимания, что обратился.

- Стакан…. Мне нужен стакан. – Взгляд бегает по кухне, осматривая кровавые разводы на полу, замечая свежий след, но сейчас не важно. Что-то блестящее привлекает внимание, и я беру странного цвета фужер. Осмотрев его, наливаю в него самогон на основе аконита и тут же выпиваю. Ещё три фужера и становиться легче. Едва прикрываю глаза, ощущая, как тело сползает на пол, и как где-то разбивается хрусталь. Лишь сильнее прижимаю бутыль к себе, в последний момент закрывая её пробкой. Практически отрубаюсь, куда-то проваливаясь. Слишком темно и нет боли, нет ни единого звука и мозг постепенно расслабляется вновь, пуская по кадрам, то что вчера происходило.

***

Как-только я издаю звук, тут же раздаётся звук выстрела, он ударяется об колону, за которой я и стою, но парень явно занят чем-то другим, или произошло что-то хорошее и он просто не может нормально стрелять? Но сейчас не время радоваться, сейчас надо напасть и устранить его, посмотреть, как будет разрешаться ситуация, как он будет страдать. Сейчас даже не важно убить, важно чтобы он не мог пошевелиться первое мгновение, остальное не принципиально. Всё равно я смогу найти его в реальной жизни в этом городке, ему не куда деться, если они поселились здесь, я буду наблюдать как он страдает. Прейдя к такому выводу, начинаю обходить его, стараясь быть как можно тише, не обращая внимания, как по ноге стекает кровь, как пачкаются руки, прижимающие рану на бедре, слишком раздражающе, всё это отвлекает, но вот я вижу свою жертву и чуть сжимаюсь, пригибаясь к земле, двигаясь ещё тише, задержав дыхание, чтобы оно не мешало сосредоточиться на человеке.

Он практически рядом, но вот он, видимо почувствовав, что я нахожусь рядом, разворачивается, собираясь выстрелить, чуть ухожу в сторону, ощущая болезненный ожёг где—то, но не заостряя на этом внимания. Вот ещё движение и пистолет летит куда-то в сторону, взмах рукой и на нём красуются рваные раны от когтей, близко, но видимо что-то было в тех патронах или я слишком устал и вместо того чтобы перерезать ему глотку, оставляю только эту незначительную рану, толкая его на балки, авось повезёт. Что-то мелькает в сознании, и я вижу брата, выходящего из-за большой коробки, или контейнера, фиг его знает.

– Хорошо развлёкся? – Согласно киваю, смотря на девушку, что старается что-то сказать, она ещё жива, это радует и будоражит голод. Медленно подхожу к ней, всматриваясь в её глаза, сажусь рядом, собираясь приступить к трапезе, как что-то настораживать, словно вдали сработала сигналка или ловушка. Напрягаюсь и вот уже леопард встаёт на четыре лапы, вслушиваясь, и вправду охотники. Видно их много быстро собираюсь и парой прыжков, покидаю сарай, осматриваясь, нет я ничего не оставил за собой, а кровь… она будет не годная из-за чужой, что залила пол. Всё прекрасно. Двигаюсь быстро, скрываясь в зарослях деревьев, забираясь на кроны и медленно направляясь к дому, на лапу больно наступать, и постепенно начинает пропадать то чувство всемогущества. Делаю последний рывок и вот я уже в своей машине, ещё раз напряжение мышц и тело простреливает волной боли, оно не может зажить, даже обращение не помогает. Одеваюсь и рулю дамой, на половине пути уже не соображая где нахожусь…