Зажимаю рану рукой, стараясь не дать вытечь крови, которой и так мало, конечно, от такой раны погибнуть невозможно, по крайне мере стригою, но всё же ничего хорошего здесь нет. Ха, до смешного повезло, сколько раз я был на волосок от смерти, но спасался? Раньше меня спасал отец, но с тех пор, как он пропал, я проверял свою шкуру на прочность. Этот раз не исключение.

Всё так хорошо начиналось. Девочки, что забылись под нашими чарами и продолжали сидеть с нами, пару трупов, алкоголь, наркотики, громкая музыка, от которой должна разрываться голова. Утро, как и обычно я встретил в баре, правда настроение было паршивым, а всё из-за чего? Из-за того, что последняя кровь ведьмы, что служила хорошим ядом и помогала чувствовать опьянение, закончилась.

В какой-то момент, ради веселья, я обратил одного из засидевшихся парней, ощутив слабый отголосок алкоголя, что порадовало меня и тут же расстроило, да и вышвырнул только что созданного стригоя из заведения, вместе с мелочью наблюдая, через камеры, как он погибает. Это было неким развлечением, раньше, да и сейчас. Я испробовал разные способы, чтобы спрятаться от солнца, но пока не смог найти ни одного. Любой луч солнца, уничтожал нас.

Возможно, именно сожжение сородича и привлекло внимание дампиров к нашему местоположению. Время текло медленно, но вот, к нам врываются человек пять, от них разит этим металлом с кровью, опаснейший запах смерти. Срываюсь с места и первому же сворачиваю голову, детки точно так же налетают на других, стараясь уничтожить или хотя бы покалечить. Слышу крик, который тут же обрывается, но не реагирую. Стригоев всегда можно создать новых. Этому молодняку было чуть больше двух лет, их было не жалко, у меня не было такого терпения, как у отца, так что погибали они быстро.

Оказываюсь возле девушки, и не могу сдержать улыбки, сверкая белыми зубами, всё же пока никто не ранил их, да и я не был так сильно голоден, чтобы просто набрасываться на опасную еду. - Милейшая, может выпьем бокальчик другой? – Отпрыгиваю от неё, оказываясь за её спиной, прижимаю её к своему холодному телу. – Ну же, детка, давай поиграем, я оставлю тебя в живых и даже разрешу одеть себе кляп. – Смех вырывается непроизвольно, и я отстраняюсь от неё, уходя в сторону, смотря, как один из них, протыкает её сердце колом. И где только они взяли это оружие? Думали тут только молодняк?

Бой заканчивается практически не начавшись, впиваюсь в шею тому парню, что убил свою подругу или кем она ему приходилась, что он так загоревал, забыв о нас? Чую запах крови, что заполнил помещение, крики девушек, над которыми я потерял контроль и панику. Она ощущается в воздухе, но я не могу следить за этим, поглощая кровь, пока не слышу последний удар его сердца. Рву клыками своё запястье и вливаю кровь в парня, наблюдая за тем, как корёжит его. Смотрю на трупы людей и присосавшимся к ним детей. Пару стригоев не поделили девушку, и просто разорвали её на части.

Вздохнув, падаю на кресло, заливая в себя какой-то дешёвый алкоголь, и закрываю глаза, погружаясь куда-то в свой мир. Резко подрываюсь, уходя в сторону, оглядываясь на диван, в котором торчит арбалетный болт или что-то подобное. Какого хрена? Смотрю туда откуда прилетел болт, там стоит человек в чёрном, прям Ван Хельсинг. Шляпа с широкими полями, чёрный плащ, высокая обувь, куча метательных ножей, и парочка кольев. А в глазах горит жажда крови, прямо как у рождённых стригоев.

Двигаюсь в сторону, уходя от ещё одного болта и слышу крик своего птенца. Продолжаю двигаться, наблюдая, как он их истребляет, кто-то обходит его стороной, но он двигается слишком быстро, слишком… профессионально.  Двери распахиваются и в помещение вваливаются ещё человек пять. Вступаю в сражение, ломая руки, слыша их крики, упиваясь боем, уклоняясь от оружия, ощущая чувство опасности. Вижу, как один из стригоев ломанулся на улицу и слышу, крики, чтобы перекрыли дверь. Значит уже ночь.

Продвигаюсь к дверям, пока не вижу, что на улице тьма. Двигаюсь дальше, когда по телу проходит вспышка боли, которая сразу же тухнет. Выдираю болт из ноги, выходя на улицу, здесь больше места, можно развернуться, тем более я больше не чувствую себя загнанной мышью. И даже не понимаю, как всё происходит, передо мной стоит тот самый человек, вгоняя между рёбер в сердце кол. И вот, я уже прощаюсь с жизнью и понимаю, что по венам огненной волной прокатывается боль, но ты жив. Делаю не нужный мне вдох, ощущаю, как грудную клетку разламывает от боли, что рёбра, меж которых воткнули серебряный кол, скорее всего зачарованный, как и все остальные, сломаны и осколки так же впиваются в лёгкие, и приходит понимание ситуации.

Мне потребовалась секунда, чтобы всё понять, меня спасло моё строение тела, о котором я или не знал, или забыл. Мгновение и я в какой-то подворотне, и бегу всё дальше, используя все силы, что у меня есть, пока не ощущаю слабость в теле. В какой-то момент приваливаюсь к стене, закрывая глаза.

Так что сейчас я сидел между каким-то мусором, и кашлял кровью, продолжая дышать, даже не ощущая, как боль продолжает пульсировать и слишком медленно пытается зажить организм. Долгий и болезненный процесс… Смеюсь, захлёбываясь, слышу звук крови, который приближается, но никак не могу успокоиться, даже не представляю, когда взойдёт солнце.

Смех всё ещё вырывается из горла, с хрипом и свистом.  Слышу слабый всплеск, слишком близкий, и я замолкаю, сглатывая кровь. Перед глазами появляется мальчишка, его сердце бьётся в быстром ритме и резко появившееся желание вгрызться в его шею, наполнить свой организм чужой кровью, сожрать этого человека, с каждым ударом его сердца нарастает, как снежная лавина с каждым мгновением, готовая накрыть с головой. Кажется, прожитые готы не помогают, или всё это из-за того, что я слишком слаб и лишаюсь источника жизни в данный момент? Интересно, что будет, когда вся кровь выйдет из меня? Я погибну или усохну? Надо было спросить у отца.
И вот перед глазами появляется он, склонившись ко мне с фонариком замечает рану, на самом деле это не трудно понять, это его восклицание, но все же, главное организм: расширенные от волнения, а может и страха зрачки, гулко бьющееся сердце, что так сильно разгоняет кровь. Испуганный мальчишка, который почему-то не бежит, как только увидел рану. Прикрываю глаза, продолжая наблюдать за отточенными, явно годами практики, действиями мальчишки. Слишком отточенные для обычного человека. Медик? И почему мне всегда так везёт? Поэтому не кинул? Привык оказывать помощь? Он тогда наоборот должен понимать, что случай провальный? Странный ребёнок.
Пытаюсь сказать ему, чтобы наклонился поближе, но вместо этого в глотке булькает кровь, сглатываю, но она никуда не девается, видимо лёгкие уже заполнены кровью. Надо что-то решать, глотать её постоянно не получается, а сказать ему, чтобы не смел вызывать скорую нужно, а ещё лучше выпить его кровь и выдернуть эту железяку из груди. Пытаюсь двигаться, но организм из-за кола и потери крови слишком слаб для этого, но все же словно через не хочу рука сдвигается, но настолько незаметно, что человек даже не замечает этой попытки. Вот уж точно «Блять». Таким темпом сюда скоро столько народу придёт, это точно привлечёт внимание дампиров.
Плюсы всё же в данной ситуации были, незначительные, но всё же. Меня уложили на землю, и сглатывать раздражающую глотку кровь больше не приходится, она просто стала стекать из угла рта на асфальт, ударяясь об него с оглушительным звуком. Жажда с каждым ударом возрастала, но что странно, я словно был в своих мыслях, абстрагировался от происходящего, даже не замечая этого. Так, а что это он делает? Меня выводят из прострации гудки мобильного телефона. Неужели вызывает скорую? Так-с, Максимилиан, соберись немедленно, дампиры по любому всё ещё ищут тебя, а скорая только привлечёт внимание, а ты валяешься на земле, нюни распустил. Да даже этот ребёнок думает и действует лучше, чем ты, проживший столько столетий. Думай, а ещё лучше действуй.
Сосредотачиваюсь на своём теле, игнорируя боль и слабость, я бессмертен, мне незачем дышать, мне не нужно помнить о том, что можно восполнить со временем. Сейчас мне нужно спасать себя. Мышцы нехотя повинуются, напрягаются, рука медленно, но, верно, поднимается, слишком медленно. Сжимаю его руку, не ощущая своей хватки, привлекаю его внимание к себе, сглатывая кровь, всматриваясь в его глаза.
- Не… - Сглатываю вновь хлынувшую кровь, но выдавливаю из себя слова. – нагхо… скхорхой… - Шёпот, хриплый едва слышный, губы шевелятся, обозначая слова что вырываются из глотки. Кашель вырывается, не давая больше ни чего сказать. Сглатываю, потянув его на себя, чтобы приблизился. – Прх... осто – Открываю глаза, сейчас они наверняка кроваво красные, а не кроваво-оранжевые, клыки слабо царапают губы, ещё не полностью показавшись, всё же сначала надо его привлечь к себе. – Прхо гх сто вы гх тащи его их меня гх. – вторая рука дотягивается наконец-таки до телефона, отключая только начавший звонить телефон.

От его вопроса захотелось смеяться. Да я скорее подохну если этот кол никто не вытащит, и я от слабости не смогу скрыться от солнца. И останусь лежать здесь пеплом, что даже Дампиры смогут меня опознать лишь по собственному оружию. Интересно, а одежда сгорает вместе с нами? Скорее всего да, мы же воспламеняемся… То есть, если я в предсмертной агонии обниму дампира или человека, они сгорят со мной?
Слабые попытки вытащить из меня кол, приводили к импульсам боли, слабым, пролетающим искрами на фоне, да и запах человека сильно отвлекали, как и собственные мысли. Запах усиливается, и я сосредотачиваю расфокусированный голодный взгляд на мальчишке, который склонился близко, но недостаточно для укуса. Боль. Она словно прострельнула от слабого движения, видимо организм заживал вместе с ним, по крайне мере делал попытки. И распространяющееся спокойствие, боль спокойная и медленно-гаснущая.
Вижу его глаза и снова этот фонарик освещает глаза, расфокусируя зрение, но тут же помогает сосредоточиться на действиях человека. В каком-нибудь фильме показали бы ярко светящиеся вены, что бьются под напором крови, и наверняка серый человек, что потерял все краски, и показывает только сердце и кровеносную систему. Ха-ха-ха, на самом деле я просто слышал её, видел артерии, что надувались под напором крови.
Ощущение, что кровь быстро сворачивается и явная кровопотеря прекратилась, сглатываю, но кровь всё ещё поступает в горло, царапая его. Откашливаюсь постепенно ощущая, что лёгкое, что должно быстро заживать, очень медленно затягивается. Откашливаюсь, ощущая новый поток крови, хлынувший внутрь, сглатываю её и подступившую слюну, слишком близко, нужно только немного напрячься, чтобы подтянуться и укусить его.
- Макхс… - Чуть кашляю, убирая лишнюю кровь. – Вамп. Кх-кх. Ир – Улыбаюсь, обнажая свои клыки, рука легко ложиться на затылок парнишки, притягивая ещё ближе, язык проходится по горлу, и клыки тут же протыкают преграду, между мной и живительной жидкостью. Глоток, ещё, кровь, такая нежная и тёплая, как глоток живительной влаги в пустыне для путника, повстречавшего оазис на своём пути. Организм слишком медленно начал заживать, слабая боль вместе ранения. Видимо остатки серебра, а может он был зачарован.
По крайне мере это теперь не совсем зияющая дыра в груди. Быстро регенерирующие ткани уже практически зажили, да и ощущение слабости пропало. Кровь продолжает распространяться по телу, восстанавливая, напитывая, разгоняясь по остывающим венам. Странно, что человек в моих руках, что теперь лежит на мне, не погиб от такой кровопотери. Чуть поглаживаю его волосы, продолжая утолять голод, который не сошёл на нет. О, этот голод никогда не пропадёт, но по крайне мере его можно приглушить на время и игнорировать, как сейчас. Отстраняюсь, слизывая выступающие капли крови, клыки медленно втягиваются, да и глаза наверняка уже не такие голодные, как всегда. Смотрю в его бездонные, пьяные глаза.
- Ты ещё жив. – К горлу подкатывает кровь, но по крайне мере теперь я не захлёбываюсь ей, и практически могу говорить, всё же лёгкие затянулись. Осматриваю парня, он чуть бледноват, но скорее от испуга, чем от сильной потери крови. – Как к тебе можно обращаться, добрый человек? – Улыбаюсь, продолжая поглаживать его, наблюдая, как медленно набухает капелька крови на его шее, и не могу отвести от неё взгляда. Организм требует выпить этого странного человека до дна, чтобы восстановиться до конца, но рана так быстро не затянется, как хотелось бы. Конечно, заразы мне не страшны, но зачарованное серебро, да и обычное тоже не, как говорят молодые люди не в кайф.
Провожу пальцем по его шее, собирая каплю крови, и слизываю её. – Очень вкусно и насыщенно. – Закрываю глаза, откидываясь на бетон, продолжая ощущать тепло тела человека.

- Джей-Джейсон… - Усмехаюсь, нет не зло, я слышал от одного из птенцов, что укус отзывается странным ощущением, пока не появляется страх, что ты умираешь и мозг с сердцем постепенно отключаются. – Оригинальное имя. – Приоткрываю глаза, наблюдая за его действиями, отвечая на поцелуй, позволяя вести, экономия сил в таком состоянии казалась рациональной, тем более ещё не известно как долго будет заживать рана от этой штуки, да и зачарована ли она кровью вот в чём вопрос, о ощущению слабости, что разливалось по телу от удара должно быть зачарованно. Прижимаю человека ближе, ощущая его желание не только физическое, но и эмоциональное. Позволяю отстраниться, когда у него заканчивается кислород. Такой молодой, интересно, что бы сказал отец?
Вижу его зачарованный взгляд, брошенный мельком на рану. Да, сейчас там зияющая дыра с восстановленным лёгким. Мышцы, что слишком медленно пытаются расти, всё же быть стригоем интересно. Выжить столько раз, после пропажи отца. Возможно, я всё такой же дурак? Хотя, я перестал пытаться сам выйти на улицу в рассветный час. Но это не отменяет того, что я прибыл сюда за принцессой, и меня уже обнаружили. Хотя если взять в расчёт, что дампиры за ночь уничтожают громадное количество стригоев, нужно задуматься о пополнении птенцов.
Прикосновения рядом с раной ощущаются слишком остро, будет интересно наблюдать за регенерацией тканей, всё же никто не выживал после удара в сердце, да и дампиры никогда не промахивались, впрочем, они и сейчас не промахнулись. Чуть удивлённо смотрю на человека, ему не страшно, скорее он впечатлён и теперь не понимает происходящего, это непонимание в глазах и удивление.
Остался час? Удивлённо смотрю на небо и вправду, сколько ж я пролежал в этой подворотне? Нужно убираться отсюда, да и кол забрать, место примечательное, лужа крови выделяется. Алхимиков по близости не должно быть, а значит люди могут решить, что кто-то поранился и скорая его забрала. Столько крови, тогда уж они его в морг сразу повезли. Интересно, а кровь на солнце испариться? Если нет, то знающие люди поймут, но поскольку трупа нет, решат, что я куда-то уполз.
- Нет, не всё равно. Я просто сгорю, и кучка пепла осядет на этом асфальте. – Перевожу спокойный взгляд на человека. – У тебя есть предложение получше моей смерти? – Улыбаюсь, показывая, что в любом случае помирать не намерен. Оглаживаю его бедро, чуть притянув к себе, целую, зарываясь рукой в его волосы, чуть оттягивая их, отстраняюсь. – Спасибо за своевременную помощь, Джейсон. – Аккуратно поднимаюсь, легко удерживая человека, ощущая, как порвалась чуть поджившая рана от движения и сразу же заросла. Ставлю мальчишку на асфальт, улыбнувшись ему клыкастой улыбкой, снова ощутив чувство голода, про которое успел забыть. Куснуть его? Может отведёт меня к себе?
Притягиваю его к себе, облизнув чуть подсохшую рану на шее, отстраняюсь, убивать его не хотелось, алхимики если узнают о нём сотрут ему память, да и слишком много могут узнать морои, если спросят как он выжил. Слишком опасно его отпускать. Макс, ты смеёшься, тебе и вправду стали нужны причины, чтобы пойти вместе с ним? Или чтобы его не убивать? Ну выжил, первая жертва стригоя, что выжила и не обратилась в птенца. Небывалое зрелище, думаю его могли бы взять к себе, как подопытного кролика.
- Забери серебряный кол. – Внушение, что это его самостоятельное желание, последующая просьба убрать его в свои вещи, и передвигаю мусорный бак на кровавое месиво, - Так лучше. А теперь, покажешь мне, где ты живёшь? – Слабое внушение, чуть приобнимаю его, следуя за ним, забрав его вещи с опасным колом. Идти оказалось не так уж и далеко, что меня радовало, всё же рана которая то откроется, то вновь закроется раздражала, хотелось замереть ненадолго и восстановиться. Как только дверь закрывается, а я, проверив, что дома никого больше нет, оставляю вещи в прихожей и там же присаживаюсь на пол, отпуская человека, с хитринкой смотря на его действия. Будет ли он возмущаться?

Его действия несколько странные, но видимо всё что я внушал ему было примерно тем же, что собирался делать он сам. Всё же странный ребёнок, побежал помогать первому попавшемуся, интересно, если бы не внушение он отвёл бы меня в больницу или спрятал бы у себя в квартире. Он продолжает говорить, словно всё ещё находится под внушением, хотя его реакция на укус. Вспоминаю как чуть отодвигал его пока мы шли по дороге, и все его смешки, и действия, словно он под наркотиками. Его движение, желание, в принципе те девушки под влиянием поступали так же, только по нашей прихоти, надо было попробовать и надкусить. Смех чуть вырывается из лёгких, тут же отдаваясь эхом боли. Это так работает укус на людей?
Пытаюсь вспомнить, как это было, когда меня кусал отец, но воспоминания смутные, лишь жар и жажда, больше ничего. Хотя кажется я чувствовал боль, словно душу что-то терзало. Кажется первой осознанной мыслью было, что я жив. А дольше я вспоминал родителей и даже навестил их под присмотром отца, но не показывался, кажется брат и мать были разбиты моей смертью, но продолжали жить, и я ушёл. Отец сказал, что все вампиры так поступают, если не убили свою семью, эх, прошлое.
Отвечать, не отвечать? Решаю промолчать про его состояние, продолжая его слушать. Коротко и по теме. Медленно поднимаюсь с пола, наблюдая, как спина мальчишки скрывается в комнате. Значит слева. Двигаться всё ещё больно и каждый шаг разрывает только начавшие заживать мышцы, с каждым разом вспыхивая новой болью. Возможно, там находится серебряная крошка, или кол сломался о рёбра. Надо бы обработать рану или сначала осмотреть кол и позже обработать? Стоило бы замереть, но смыть кровь всё же стоит, жажда от запаха гложет и клыки до конца не убираются, чуя рядом кровь. Хотя паренёк вызывает не меньшую жажду. Почему я не убил его? Потому что он единственный выживший после укуса? Я даже не напрягался, кода отстранился от него, хотя потерял много своей жидкости, плюс не ел с позапрошлой ночи, слишком долго для стригоя. Или пил… да, точно тот молодой дампир, я его обратил, чтобы он добил свою девушку или кем она являлась ему?
Вздохнув, вытаскиваю кошелёк с документом, хорошо хоть карточки, а не наличка, а вот документам скорее всего не повезло, так и есть, пропитались кровью, нужно заказать новые. Стаскиваю с себя одежду, ощущая, как прилипшая ткань отрывается от кожи, а засохшая кровь осыпается мелкой крошкой на пол. Рана вновь кровоточит, но тут же зарастает и это ощущение, словно в тебя воткнули нож и каждый раз поворачивают раздражает, нервирует, словно только недавно приобретённая живительная влага вытечет из вновь открывшейся раны. Скидываю одежду в кучку у дверей, разочарованно осматривая некогда любимую кучку, порванная, впитавшая кровь, она больше не сможет быть использованной.
Захожу в душ, запуская воду, зачарованно смотря, как размокает и стекает кровь под первыми каплями воды. Кипяток опаляет кожу, словно кусая холодное тело, которое медленно нагревается от воздействия температуры. Добавляю холодную воду, пока иголки не пропадают. Тяжко вздохнув, намыливаю руку, просовывая в дыру от кола, очищая края раны, промывая её. Боль становиться острой, затупляясь от одинакового воздействия пока полностью не успокаивается. Смываю присохшую кровь, когда слышу приближение человека.
Тот заходит быстро, словно боится передумать, хотя, слыша его действия он очень даже уверен в себе. Чуть оборачиваюсь, осматривая его, услышав его стон, усмехаюсь. Он интересный. Наблюдаю, как у него из носа капает кровь, в первый раз вижу, что бы возбуждение проявлялось так. Такой интересный, а ведь внушение я снял, как только вошли в его квартиру, он мог бы попытаться убить меня, возможно у него бы даже получилось ранить меня. Встряхиваю головой, наблюдая, как мальчишка приближается, слушая его. Как только он перешагивает душевую кабинку и закрывает за собой дверцу, я притягиваю его к себе, прислушиваясь к его сердцебиению.
- Внушение… Нет, я не заставлял тебя целовать себя, если ты про это. И приходить сейчас ко мне. Это твоя прихоть. – Склоняюсь к нему, облизывая оставшуюся кровавую дорожку, чуть цепляя так и не скрывшимися полностью клыками. – Я постараюсь быть аккуратней. – Склоняюсь к нему, целуя, жадно притягивая его к себе, позволяя показывать границы, за которые не стоит переходить, прислушиваясь к нему. Интересно, чем он отличается от других людей? Тем, что помог мне? Я не хочу его убить из-за его побуждения помочь, а не бросить? Прижимаю его к стенке, оглаживая его тело, проходясь по бокам, едва касаясь, оглаживаю член, и возвращаюсь к его животу, чуть отстраняюсь, прерывая поцелуй.
- Чего ты желаешь, Джей-Джей? – облизываю его шейку, но не кусаю, стараясь сдерживать себя, всё же жажда никогда не даёт успокоиться, когда рядом люди. Ему и вправду повезло, он что-то говорил про врачей и сдачу крови? Да у него, наверное, мать – удача. – Я могу выполнить всё что ты пожелаешь. – Всё же ты спас мою жизнь… Ха, жизнь стригоя, существование тогда. Но суть в том, что человек помог мне, и сейчас его желание очевидно, хотя возможно это всё ещё яд в его организме. Желание укусить возрастает, и я вновь облизываю место прошлого укуса, надавливая языком на ранки, отслеживая реакцию, желая человека в первый раз за многие годы.

Отредактировано Maximilian Dyson (14.12.2020 16:14:10)

Видеть что-то настоящее приятно, это щекочет нервы, радует вкус и что-то глубоко, где должна быть душа тлеет тёплое, словно угли от костра. Его желание видно с первого взгляда, он его не скрывает, показывает как есть на самом деле, и когда я ощущаю его руки в своих волосах, притягивающие к ране на шее, клыки выдвигаются сами, а желание прошибает до копчика.
- Поможет, хотя процесс будет не быстрый. – Едва говорю, стараясь сдержаться, не съесть его, но все его действия так и кричат о том, чтобы его съели. Словно красная шапочка, решившая, отдать себя на съедение волку. Клыки прорезают кожу, цепляя нервы, разрывая всё на пути к заветной жидкости. Ощущаю его боль, да и слышу отчётливо, но всё же больше участившееся сердцебиение и перехватившее дыхание. Оглаживаю его напрягшееся тело, и ощущаю, как медленно под ядом оно расслабляется, помогая мне напиваться, выбрасывая толчками кровь из организма.
Он ощущается хрупким, нежным цветком в моих холодных руках, который слишком легко сломать. Странные ассоциация всплывают в голове, когда на мгновение жажда затихает, чтобы подняться с новой силой, поглотить меня. Осторожно придерживаю человека, продолжая глотать сладкую кровь, которая медленно наполняет слабый организм, заставляя клетки регенерировать, двигаться, заживлять. И вот, я теряюсь в этом вкусе, в ощущении силы, что наполнило потрёпанный организм вновь. Жажда, слишком трудная вещь, чтобы уметь её контролировать даже прожив множество столетий.
Прижать хрупкое тело ближе к себе, чтобы ощущать как кровь покидает организм, и хриплых голос что-то говорит. Такой заманчивый, спокойный с нотками паники. Паники? Почему-то слышится паника, да и сердце в руках бьётся всё более всполошённой птицей. Резко, словно меня окатили ледяной водой, отстраняюсь от человека, моргаю, словно до этого мгновения глаза были закрыты, и глубоко вдохнув, упираюсь в противоположную стенку душа, стараясь быть дальше от человека, которого мог убить, и которого парой мгновений назад - желал.
- Чёрт. Ты в порядке? – Сглатываю, всё ещё ощущая кровь на языке, и закрываю глаза даже не обратив внимания, что парой мгновений назад их заливала вода из шланга. Кажется, я перестал себя контролировать, хотя какого чёрта, я не контролировал себя по меньшей мере два столетия, а теперь пытаюсь сдержать свою жажду? Мозгов за всё это время в мне ни прибавилось. Осторожно притягиваю человека к себе, оглаживая ранки, слишком резко вытащил клыки, но склоняться и обезболивать не стоит, яда должно хватить, чтобы боль была притуплена. Хочется извиниться, хотя так трудно подобрать слова.
- Прости, кажется, я потерялся. – Выключаю воду, всё ещё слыша слабое биение сердца на против, которое медленно успокаивается от переработки за короткий срок. Открываю дверцу и выхожу из кабинки, помогая выбраться человеку, хотя желание просто поднять его и отнести в комнату, превышает всё остальное, даже не прошедшее возбуждение. Замечаю полотенца, накидываю одно на себя, немного скорости, и вот я уже практически сухой, влажные волосы и дыра в теле не считаются, хотя это было зря. Чуть встряхнув головой и закутав человека, выполняю свой коварный план по перемещению объекта в его кровать.
Осторожно опускаю его на кровать, нависнув с верху, нежно целую его, едва прикусив его губу, отстраняюсь, продолжая смотреть на него, - прекрасен. – Отстраняюсь медленно и неохотно, надо перевязать грудь, чтобы ненароком не разорвать медленно заживающие мышцы. – Джейсон? – Слабая извиняющаяся улыбка, в первый раз мне стыдно за свою жажду, я ведь мог убить его, хотя пару минут назад не желал ему смерти, да и сейчас не желаю. Правильно говорил отец, что я ещё сосунок и мне многому надо научиться.