Лиам валялся в кустах, как алкаш, прилегший проспаться, с той лишь разницей, что его в эти самые кусты буквально отбросило, и теперь он ждал, когда его регенерация решит залечить раны своему хозяину. Надо признаться – она не особо-то и спешила с этим делом. Но у Данбара сегодня терпения хоть отбавляй: его только что сбила машина, напрочь выбив из него и злость, и раздражение, и желание навешать кому-нибудь звиздюлей, и все, что только можно было. Хорошо, что хоть жизнь оставила. Поэтому оборотень просто лежал среди придорожных кустиков, стараясь особо не двигать конечностями и ровнее дышать. Авось, через полчаса кости срастутся и он сможет встать.
Где-то на краю сознания оборотня проползает мысль о том, что хорошо быть этим самым оборотнем. Был бы он  человеком – помер бы или от удара или от боли после него. А так первая волна оной уже прошла и, если не шевелиться и стараться отвлекаться, то нынешнюю боль можно было терпеть. Выть и кричать не хотелось, разве что поскуливать, как побитый щеночек. Чтобы еще больше отвлечься от ощущений и позволить себе исцелиться, Лиам принялся считать шатающийся, словно маятник, небосвод.
«Один, два, три, четыре, пять, твою мать, как же мне плохо, шесть, семь, восемь, чтобы ты убился там, в машине, козлина, девять, десять»
Не то, чтобы эта импровизированная считалочка сильно помогала, но о боли он действительно думал меньше.  А том, что стало с водителем сбившей его машины и с самой машиной, и вовсе не думал. Вряд ли он сильно пострадал, максимум – синяков набил да ссадин, так что дьявол с ним. Вот тело регенерирует и тогда Данбар посмотрит, кто там его сшиб и зачем. Если, конечно же, виновник аварии не сбежал. А то знает Лиам, как эти недогонщики сваливают с мест дорожно-транспортных происшествий, только свист шин и слышно. Никакой ответственности за содеянное.
«Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, нога-то как болит, четырнадцать, и задница, а она-то почему,  пятнадцать»
Лиам вдруг представил как он весь такой красивый, в крови и грязи, вернется домой. Мать ему голову оторвет. После всего того дерьма, которое случилось на незапланированной вечеринке в честь его семнадцатилетия, родители с некоторым подозрением относились к своему единственному ребенку. Конечно, они понимали, что все то было рядом непредвиденных обстоятельств и совпадений, которые случайно сошлись в одном месте, как планеты во время парада, но карму Лиаму это изрядно подпортило. Впрочем, как и репутацию. Она у него и без того фиговая, а сейчас, так вообще полный ахтунг. В школе на него странно-жалостливо косились одноклассники и даже учителя, но ничего не говорили, по крайней мере, не вслух. Да и что тут можно сказать? Его день рожденье превратился в день ужасов, и теперь это была самая обсуждаемая и горячая новость последней недели. Она уже даже слухами и небылицами успела обрасти. Прямо не город, а восточный базар какой-то: в одной стороне закашляли, а в другой уже рассказывают, что умерли от туберкулеза.
«Шестнадцать, семнадцать, хочу шоколадное мороженое, восемнадцать, девятнадцать, двад.... о, раз Тео, два Тео…»
В какой-то момент перед Лиамом замаячили сразу два Тео Рейкена. И оба спросили его, какого хрена. Волчонок понятия не имел, какого такого хрена. Про чей хрен Тео, вообще, спрашивает? Да и зачем он ему? Своего мало? Странный какой. Вот Лиам ни про чьи не интересовался, он не извращенец какой-нибудь. Наверно. Ну, он на это надеялся.
Данбар слизывает кровь с губ и старательно фокусирует взгляд на химере, пока в голове не светлеет, а мир перед глазами не прекращает раскачиваться туда-сюда, а, вместе с ним, и Тео не перестает двоиться. От Рейкена пахнет гневом, словно дорогими духами. Лиам не понимает, почему тот бесится, ведь это ему надо злиться, как пострадавшей стороне. Сильно пострадавший, между прочим!
Кстати, а что Тео тут забыл? Данбар вспоминает его огромный синий пикап и думает, что да, таким можно не только оборотня, но и небольшого динозавра протаранить. Так вот оно что... Это Рейкен, знаменитый Шумахер бейконхилского разлива, покатушки на ночь глядя устроил.
- Это я должен задавать этот вопрос, - тихим хрипловатым голосом выдает Лиам и крупно тяжко сглатывает, разглядывая хмурое выражение лица химеры, - Какого хрена, Тео?
Данбару хочется сказать, что водитель из Рейкена так себе, хреноватенький, раз уж он не может заметить человека на пустой загородной трассе, но вместо этого оборотень двигает пострадавшей рукой, чувствуя, что перелом таки закрытый. Ну, уже кое что. Он давит на него левой рукой, с болезненным хрипом вставляя кость на место и тут же ощущая, как она начинает исцеляться. Потихоньку, да, но это не страшно, он подождет. Ему торопиться уже некуда. Здоровой конечностью Лиам упирается в землю, пытаясь сесть, но вместо этого его выгибает от накатившей острой боли и он со свистом выпускает воздух сквозь стиснутые зубы.
- Господи, Тео, если бы я не знал новую версию тебя, то подумал бы, что ты решил со мной разделаться к чертовой матери, по старой памяти, - шипит Лиам, превозмогая боль в теле и все-таки приподнимаясь.
Его нога вывернута под странным неестественным углом и Данбар как можно мягче прикасается к ней дрожащими пальцами, пытаясь понять, в какую сторону ее надо дернуть, чтобы она срослась так, как надо. Быть кривоногим совсем не хотелось, но сделать с ней что-либо сейчас он был просто не в состоянии. Хотелось просто лечь обратно, что, собственно, Лиам и сделал, со стоном откидываясь назад, на смятую траву. Валяться перед Рейкеном в позе поломанной куклы было весьма стремно, но сидеть – пока еще больно.

Отредактировано Liam Dunbar (18.06.2019 21:20:58)