Звонки от Скотта МакКолла это не то, подо что хотелось бы просыпаться по утрам.
Возможно, кто-то из стаи благородного альфы безумно радуется такому вниманию. И для них подобные звонки лучше всяких земных и неземных благ. И щенки МакКолла, как в диснеевских мультфильмах со счастливыми лицами под аккомпанемент щебета птиц за окном радостно отвечают на звонок, желая услышать голос своего альфы.  Но Тео не в стае Скотта. И им особо не о чём разговаривать. Поэтому Тео не берет трубку. Все три раза. Скотт слишком настойчив. После звонков один за одним идут sms. Телефон не замолкает. Тео ненавидит тех, кто так делает. Почему нельзя набрать текстовое сообщение полностью и отправить его один раз, а не отправлять по одному слову?
«Тео», « Ответь!!!», « Что ты задумал?!», « Тео!» «Твою мать, Рейкен!», «Срочно», «Возьми», «Трубку»
Тео думает о том, чем там таким занят Дженкинс, что Скотт всё еще жив? Ждёт полнолуния? Нужно было ему сказать о том, что он всё равно не получит силу истинного альфы, даже не смотря на то, что убьёт Скотти при полной луне. Тогда, может быть, сейчас бы Тео смог выспаться.
Скотт не унимается и телефон снова звонит. Тео думает о том, что можно отключить мобильный и спокойно доспать, но вместо этого отвечает на звонок.

***

Рейкен нервно постукивает по рулю, стоя на светофоре.
В голове слишком много мыслей и все они не особо позитивные. Тео хочется понять, заманивают ли его в какую-то ловушку или всё это обычное недоразумение?
Потому что правдой то, о чём ему сказал Скотт, быть не может. Это какой-то бред.
«Это точно какая-то уловка МакКолловской шайки. Вызвали Киру от пустынных волчиц и решили спровадить меня обратно в Чистилище»
На самом деле Скотт утверждал, что это как раз таки Тео что-то задумал. И что Скотт обязательно во всём разберётся, если это так. И что Рейкену лучше отказаться от любого плана, который он вынашивает, ибо тот всё равно обречён на провал.
Вот только Тео не вынашивал никаких планов. Ну, кроме одного единственного.  И это был не то чтобы план, а так… он, можно сказать, просто отдал долг одному пятнистому. И всё. Поэтому к тому, что в больнице вдруг объявился кто-то, назвавшийся именем его сестры, Тео не имел никакого отношения. И ему нужно было с этим разобраться.

На самом деле Тео ничего не понимает. Во-первых, он плохо спал ночью из-за очередного кошмара, во-вторых, ему совершенно непонятно, что происходит. А он не любит чего-то не понимать.
Прежде чем повернуть в сторону больницы, Рейкен заезжает на заправку и покупает себе двойной эспрессо, чтобы хоть немного проснуться. Выпивает его почти сразу же и покупает еще один, который уже выпивает по дороге в больницу.
Какое-то время Рейкен тупо сидит в машине, припарковавшись возле госпиталя, и смотрит в одну точку. У него совершенно нет никакого желания заходить в это здание. О, спасибо. Он и так провёл там  слишком много времени. Он еще не успел соскучиться по больничным коридорам.
Да, он боится туда возвращаться. Но желание во всём разобраться пересиливает страх.

В больнице шумно. Здесь повсюду снуют люди. Больные, раненные, обеспокоенные, встревоженные. Здесь не так как в той больнице. Но всё равно Тео нервно осматривается по сторонам, словно ожидая, что сейчас все люди просто растворятся и он услышит протяжный голос своей мёртвой сестры.
Мелиссу МакКолл не приходится долго искать. Она на своём месте в регистратуре. Завидев Тео, она тут же подходит к нему. Не сказать, что она счастлива его видеть. Её губы недовольно поджаты, но она сдерживает себя и не говорит Тео ничего из того, что наверняка очень хотела бы сказать.

- Где она? – Тео не собирается показывать, что он растерян или запутан. Нет. Если он и не контролирует ничего, то хотя бы не подаст виду, что это так.
- В отделении интенсивной терапии. Пока что в отдельной палате, но её скоро переведут в общую, - Мелисса протягивает Тео бланки, которые ему необходимо заполнить, как посетителю.
Он не особо вчитывается в текст и подписывает бумаги в отмеченных местах.
- Я провожу тебя, - Мелисса говорит кому-то остаться в регистратуре вместо неё и направляется к лифту. Тео следует за ней.
- Кажется, она не помнит ничего с момента…,- в лифте Мелисса некоторое время молчит, но всё решает пояснить Тео некоторые моменты.
- С момента смерти? – продолжает Рейкен, но Мелисса отрицательно качает головой.
- Нет, она и этого не помнит.
- Наверное, это какая-то ошибка. Это не может быть Тара.
«Конечно, также как и не может быть, что мёртвые вдруг стали оживать» Тео известно по крайней мере о двух случаях возвращения с того света мёртвых ребят, помимо его самого конечно.
Тео ожидает увидеть в палате совершенно незнакомое лицо. Но, он узнаёт её. С ней они провели слишком много времени в Чистилище, чтобы он не узнал свою сестру.
Страх подкатывает к горлу и Тео на некоторое время кажется, что он снова там. Но тёплая рука медсестры подталкивает его, приоткрывая дверь палаты.
- Тара, я привела твоего брата, - Мелисса мягко улыбается девушке, а Тео не может вымолвить и слова. Ему кажется, что он всё еще спит. И не было никаких звонков от Скотта. Это просто его воображение подкидывает ему новые сцены для ночных кошмаров.

С годами наши личные демоны мягчеют, а чувства стыда и раскаяния — это тот инструмент, который ведет к душе. (с)

Ощущение нереальности происходящего не покидает ни на секунду. И когда по щекам девушки текут слёзы, когда она подбегает к стоящему истуканом Тео, Рейкен всё еще уверен, что это банально игра его воображения. Его сны в последнее время очень реальны. И все происходящее сейчас может быть тоже сном. В лучшем случае. В худшем – Тео всё еще мог быть в Чистилище с сестрой. Этот вариант тоже не стоило исключать. Мозг порой может играть с людьми злые шутки.
Тео всё настойчивее начинает казаться, что кошмар-то вовсе и не закончился. Что, скорее всего его поджидает новая версия мучений, которые ему подготовила сестра. Или же, она могла вернуться сюда вместе с ним... Через тот же разлом, что и он сам. Сердце бешено колотится в груди. Тео борется с непреодолимым желанием развернуться и бежать отсюда подальше. Воспоминания о раз за разом вырванном сердце, всё еще настолько свежи, что он навряд ли сможет воспринимать Тару не как угрозу прямо сейчас. Все его инстинкты кричат о том, что опасность не миновала, что стоит приготовиться к тому, что сейчас всё примет совершенно другой оборот.
Это его персональный ад, личный ужас, концентрированный ночной кошмар. Но ничего из привычного для его ада сценария не происходит. Тара просто прижимается к нему, а Тео почему-то думает только о том, что она сейчас стоит босыми ногами на наверняка холодном полу и может простыть. И это плохо. Она не должна простывать.

Рейкен совершенно не знает, как вести себя и что говорить. Навряд-ли в мире есть такое руководство, которое может подготовить к разговору с умершей почти десять лет назад сестрой.
"Сестрой, которую ты не спас и позволил ей умереть"
И теперь Тео обнимал Тару вовсе не для того, чтобы её утешить, - нет, ему надо было хотя бы немного успокоиться самому. Девушка приникла к нему так, как будто он был её единственным спасением посреди бурного моря. Спасением, а не погибелью, которой он являлся на самом деле для неё. Сердце химеры колотится словно сумасшедшее, а мозг отказывается воспринимать реальность происходящего, но Тео всё равно выхватывает из окружения некоторые моменты.
От Тары исходит приятный запах какого-то цветочного шампуня. А также - нормальное человеческое тепло. А в её груди бьётся сердце.  Нет той зияющей дыры, которая была у Тары из другой больницы.

Тео сдаётся и обнимает девушку крепче. Позволяет себе поверить в то, что возможно Тара действительно настоящая. В то, что судьба подкинула второй шанс для искупления вины. А если это и сон, то почему хотя бы в нём не почувствовать себя хоть немного счастливее, если этого нельзя в реальности? Глаза предательски печёт. Но Рейкен сдерживает слёзы, чтобы не разрыдаться. Как должен был разрыдаться тогда, когда не помог своей сестре, а стоял и хладнокровно наблюдал за тем, как она замёрзнет насмерть. Вот только тогда у него даже и в мыслях не было плакать о неё. Понимание того, что он сотворил пришло гораздо позже.

Ладонь Тары на щеке, её непонимающий и встревоженный взгляд, её вопрос заставляют Рейкена нахмуриться.
Внешне Тара очень похожа на маму. И от этого еще больнее.
- Их нет. Больше нет. – Тео еле выдавливает из себя эти слова. Его голос звучит незнакомо. Слишком хриплый и тихий. Сложно говорить о том, о чём не планировал говорить никогда в своей жизни. Разве мог он представить ситуацию, когда ему нужно будет рассказывать о смерти родителей умершей сестре? До этого момента он имел возможность говорить с ней только на мосту в заповеднике. Но там она была только воспоминанием, а не реальным человеком из плоти и крови. – Больше нет.
Тара задаёт следующий вопрос и от него на душе становится в тысячу раз дерьмовее, чем от предыдущего. Что случилось тогда? Как бы он хотел сейчас тоже не помнить того, что случилось тогда. Чтобы это воспоминание не застилало его разум. Но он помнит всё в самых подробных деталях. Ему даже не нужно идти к месту, где всё это произошло, чтобы видеть свою сестру чуть выше моста. Как она тянет к Тео свои дрожащие руки в немой просьбе помочь, потому что от холода она уже не может вымолвить и слова. Её взгляд наполнен отчаянием и непониманием, страхом, мольбой. Её губы синие и трясутся. Она не говорит ни слова, но Тео отчётливо слышит: "Тео, помоги мне! Спаси меня, братишка!".
Но Тео не делает ничего. Он просто стоит и ждёт. Ведь Доктора сказали, что она сама этого хочет. Что она хочет, чтобы её брат стал сильнее. Глупый ребёнок верит им. И позволяет Таре умереть.

«Прости меня, Тара. Я так виноват» - Тео не говорит этого вслух, потому что прекрасно понимает, что прощение ему не светит. И что сейчас, скорее всего, не самый подходящий момент его просить.
- Я…я сам не очень помню, что тогда произошло. Но, наверное, что-то смогу тебе рассказать, - смотреть в глаза сестре очень сложно, но Рейкен не отводит взгляд, хотя очень хочется. Тео бы никогда не подумал, что врать может быть так трудно. Он всегда справлялся с этой задачей на ура. Не моргнув и глазом он мог соткать такую ложь, что в неё было бы сложно не поверить. А сейчас он словно язык проглотил. Нужно было срочно брать себя в руки.

Тео повернулся к МакКолл, для того, чтобы выторговать себе немного времени на размышления.
- Вы не могли бы оставить нас одних, пожалуйста, - Мелисса колеблется некоторое время, но всё же нехотя покидает палату, предупреждая, что время посещения ограничено, так как Таре необходим отдых, для восстановления сил.
Тео неловко улыбается снова переводя взгляд на сестру.
- Думаю, что тебе лучше переместиться на кровать. Пол холодный, - Рейкен вспоминает о босых ногах сестры.
И когда она оказывается на больничной койке, а Тео садится рядом на стул, он продолжает:
- Что именно ты помнишь? – Тео необходимо понимать, что именно говорить сестре. Стоит ли ей рассказать о том, что он думал, что она умерла еще тогда? Или же стоит придумать историю о том, что она пропала относительно недавно? Второй вариант был опасен тем, что кто-то мог рассказать Таре правду и тогда его ложь раскроется слишком быстро. А если он признается в том, что считал свою сестру погибшей все эти годы, то это предоставит больше места и возможностей для манёвра.

Внутри снова все сжимается от слов сестры о том, что раньше она беспокоилась о Тео. Раньше…
Как бы сложилась жизнь семьи Рейкен, если бы десять лет назад в их жизнь не вмешалась сверхъестественная составляющая? Какими бы сейчас были Тара и Тео? Были бы они дружны также как в детстве или же их пути могли разойтись по мере взросления, и они перестали понимать друг друга? Или Тара так бы и оставалась защитницей своего младшего брата, какой она была раньше? У Тео были проблемы со здоровьем. Астма не позволяла ему быть слишком активным ребенком, каким ему хотелось быть. Тара же была его защитой и опорой. Смешно звучит. Девочка защищала мальчика. Но так оно на самом деле и было. Они ведь даже и не ссорились практически. Тео как сейчас помнит их единственную серьезную ссору, после которой они были самыми дружными братом и сестрой.

Тео шесть, а Таре семь лет. Они играют в гостиной, и Тара случайно ломает игрушку  младшего брата. Но для Тео это, конечно же, не случайность, потому что на днях он пролил на платье Тары сок, и она выглядела расстроенной. Он считает, что Тара ломает его игрушку специально и закатывает истерику, разбрасывая солдатиков по гостиной и крича на сестру.
Мама на работе, а отец в это время прибивает желоб на крыше. Тара никогда не была ябедой, но в этот раз она бежит к окну, чтобы рассказать папе о том, что Тео ведет себя отвратительно. Она кричит папе в окошко, но он колотит молотком, сверлит что-то электрической дрелью и не слышит её. Она выбегает во двор, снова кричит, но он снова не слышит. Тео вертится вокруг неё и зло выкрикивает что-то о том, что ему бы хотелось брата, а не сестру. Он её вообще не любит. Тогда Тара хватает бейсбольный мяч – Тео вечно разбрасывал бейсбольные мячи по лужайке – и бросает его на крышу.  Она хотела, чтобы он там стукнулся рядом с отцом, и он бы наконец-то обратил на них своё внимание. Но Тара не рассчитывает силы, и мяч ударяет папе точно в затылок. Тара и в бейсболе была лучше, чем Тео. И вот отец теряет равновесие и падает с крыши, а следом за ним только что прибитый желоб. Папа лежит на земле навзничь. У него сломана рука, а на лбу кровавая рана, глаза закрыты. И Тео кажется, что он вообще не дышит. Тара пищит: «Я убила папу! Мамочки! Папа, вставай, пожалуйста!». Тео чувствует, как на него вместе с  ужасом накатывает приступ астмы и ему сложно дышать. В таком возрасте он не очень-то понимает, что значит «убила и смерть», и его больше пугает реакция сестры. И тут папа открывает глаза и грустно говорит: «Я этот желоб всё утро прибивал». После чего встает, достает из кармана Тео ингалятор, помогает ему, после обнимет рыдающую Тару. Усаживает всех в машину и одной рукой доруливает до больницы. Медсестра у стойки смеривает его обеспокоенным взглядом и спрашивает о том, что произошло. А он отвечает: «Мои дети поругались».
После этого они не ссорились.
«Но это не помешало тебе её убить» - внутренний голос сейчас похож на голос отца.

Тео внимательно слушает сестру и понимает, что она помнит только последний вечер своей жизни. Она не говорит, что помнит о том, как Тео стоит на том самом мостике и ждет, пока его сестра замёрзнет. Он не бежит за помощью, он не пытается её вытащить, а просто стоит и ждет.
И как бы это было не отвратительно, но он рад, что она не помнит этого. Так будет проще. Проще врать. Потому что правда слишком ужасна, чтобы её открывать. Чувства слишком смешаны, разнообразные эмоции переполняют Рейкена, а чувство ирреальности всё еще не покидает его.
Следом за рассказом о последнем воспоминании Тара задаёт вопросы, и  молчать уже совсем не к месту. Нужно начать хоть что-то пояснять. Потому что растерянность Тары режет без ножа.
Тео прокашливается, чтобы его голос звучал более чётко, а не как бубнёж.
- Ты упала в воду. Ты упала, а я не смог подобраться к тебе, чтобы помочь и вытащить. Я испугался и побежал за помощью. А когда мы вернулись, тебя уже не было там, - Рейкен смотрит на Тару, изучает её черты лица, в очередной раз ловя себя на мысли, что она очень похожа на маму. Врать оказывается легче, чем он думает поначалу. Всё же, он врал всю свою жизнь. Такое себе достижение, но оно есть и от него уже никуда не денешься. – Тебя искали несколько недель. Обшарили весь заповедник вниз и даже вверх по течению реки, но так и не нашли. Полиция заключила, что возможно тело утащили дикие звери.

В это время мозг Тео рисует совершенно другие картинки в голове. Те, которые были настоящими, но обрывистыми от недостатка воспоминаний. Воспоминаний, в которых Тео дожидается, пока сестра перестанет шептать его имя, замерзая в ледяной воде. Его новые друзья вытаскивают её тело из ручья. А дальше он действительно бежит к родителям и в ужасе рассказывает, что сестра упала в реку, когда они гуляли. А дальше только обрывки, вот он уже на грязном операционном столе и ему пересаживают её сердце. А через неделю её тело после долгих поисков действительно находят вниз по течению реки в нескольких километрах от реки,  с развороченной грудной клеткой. Гипотермия и, растерзанное тело уже мёртвой девочки диким животным. Что-то такое пишут в заключении полицейские.

- Родители похоронили пустой гроб, и мы уехали спустя месяц из этого города. Мы думали, что ты умерла, - Тео берет ладони сестры в свои руки и сжимает их. Ему хочется уткнуться лбом в её колени, как он делал в детстве, когда ему было грустно.
Ему противно не только от вранья, но и от того, что он даже не может понять, слёзы, которые застилают его глаза действительно настоящие или же часть того спектакля, который он разыгрывает. - Я виноват. Не нужно было тогда тебя тащить на реку. Нужно было попытаться тебя вытащить самостоятельно, а я испугался.
Готово, последний штрих, после которого его сложно будет заподозрить в том, что хоть одно слово из сказанного им ранее неправда. Отвратительно. Даже по его шкале моральных ценностей, это отвратительно.
- Ты даже не представляешь, как я рад, что ты жива. Даже не верится, что это правда. Боюсь, что я сейчас просто проснусь, а тебя нет.

Просьба Тары посетить её собственную могилу не такая уж и неожиданная. Она вполне в стиле той Тары, которую помнит Тео. Любопытной девочки, которая способна докопаться до истины. Да и сам Тео на её месте, скорее всего, тоже захотел бы увидеть надгробие со своим именем после такого рассказа. Поэтому он согласно кивает.
- Да, конечно сходим. Как только тебя выпишут из больницы, сразу же пойдём.
Вообще, Тео нужно быть осторожнее и продумать всё досконально, чтобы его ложь не раскрылась. А раскрыться она может на каждом шагу в этом грёбанном городе, когда здесь находятся члены стаи МакКолла. Лучшим выходом было бы взять Тару и уехать. Но, это не так уж и просто. Ладно, ему есть о чём поразмыслить, пока Тара будет в больнице. 
Следующая фраза сестры буквально заставляет всё сжаться внутри. Как она сказала? Приходить в кошмарах, крадя сердце? Слишком странно для простого совпадения. Но Тара улыбается, говоря эти слова, и её сердечный ритм ровный и спокойный. Сложно сказать, может ли она что-то помнить из их недавнего прошлого в «сумеречной зоне» или же это просто оборот речи.
Ты ведь ничего не знаешь… так ведь, Тара? Или это игра?
Вот только чья игра? Разбушевавшегося воображения самого Тео? Судьбы? Или самой Тары, которая может помнить больше, чем говорит?
Снова слишком много вопросов, на которые будет сложно получить ответы.
- Нет, я стоял не последним. Меньше меня ростом был Гринберг. Ты его, наверное, и не помнишь. Сейчас он, конечно, вымахал, но тогда я точно был его выше, - усмехается Тео, снова сжимая прохладные ладони сестры в своих руках. Она кажется такой хрупкой. Такой хрупкой и беззащитной. Тара не похожа на коварную девушку, которая знает их реальную историю и замышляющую что-то злое. Из них двоих именно Тео из «плохих парней».
- Что ты помнишь последнее? Я имею в виду, как ты оказалась в Бейкон Хиллс? Ты приехала сюда? – интересуется Тео. Если Тара вернулась также как и он, то скорее всего она помнит лес. Неметон. Если она действительно его умершая сестра. Ведь бывают существа, умеющие принимать чужой облик. Или насылать морок.
Такие варианты тоже желательно не отбрасывать. Пока всё не станет более понятным.
- Врачи не говорили, сколько продержат тебя в больнице? Нужно будет принести тебе телефон. Может быть, еще что-то? Я бы хотел остаться с тобой подольше, но меня точно скоро выгонят отсюда. Поэтому желательно обговорить этот момент сразу, чтобы я мог принести тебе всё, что нужно. Попробую выторговать себе еще вечернее посещение.
На самом деле, Тео вообще не хочется уходить. Ему кажется, что стоит ему только выйти из палаты, как его сестра тут же исчезнет. Словно призрак. Будто бы и не было её здесь никогда.
Но Мелисса МакКолл дала ясно понять, что время посещения ограничено. Поэтому сидеть возле больничной койки Тары ему не позволят дольше положенного.

Тео внимательно следит за реакцией сестры на его вопрос. Она хмурится. Химера отчётливо чувствует её растерянность. Она не придумывает ответ, она сама пытается понять и вспомнить, что с ней произошло.
Рейкен немного расслабляется, когда слышит ответ сестры. Неметон. Конечно же, это древний и могущественный пень вернул сестру, как и его самого. Вопрос в том, каким образом он возвращает мёртвых и будут ли возвращены кто-то еще? Сейчас бы совершенно оказалось некстати, если бы с того света вернулись Трейси и Джош. Он с ними расстался, скажем так, не на позитивной ноте. Убить членов своей стаи… позитива точно не наблюдается в этой ситуации. И на их месте Тео после возращения хотел бы отомстить своему убийце. А чья-то месть Рейкену сейчас совершенно ни к чему. Не тогда, когда под удар может попасть и Тара. Её хочется обезопасить от всего. Она беззащитная и совершенно невинная. Тео не может предать её еще раз.
- Неметон? Никогда раньше не слышал, - Рейкен слегка хмурится, словно пытаясь вспомнить, мог ли он где-то слышать это слово. – Ладно, думаю, со временем мы со всем разберёмся.
Со временем. Тео пока что не хочет думать, что со временем сестра может вспомнить больше, чем она помнит сейчас. Что она может узнать, что не исчезла, а умерла. И что её брат соврал ей абсолютно во всём сейчас. Милый младший братишка.
- Я тоже не хочу уходить. Но боюсь, что меня вытолкает отсюда охрана, если я заявлю об этом, - Рейкен ободряюще улыбается и сжимает ладони сестры. Он должен показать ей, что беспокоиться не о чём. – Я обязательно вернусь.
Какая-то часть его хочет сбежать подальше, потому что на подсознательном уровне Тео чувствует, что в конце-концов правда раскроется – она ведь всегда раскрывается, и сестра его возненавидит. И тогда он потеряет её во второй раз. И в этот раз Неметон не сможет помочь ему вернуть сестру. Он может возвращать из мёртвых, но заменять ненависть на прощение – скорее всего даже старому пню это неподвластно.
- Нет, я с ней не успел обсудить твоё состояние. Поговорю с ней, когда буду уходить, - Рейкен подносит ладонь к лицу сестры и стирает её слёзы. Сейчас она действительно походит на десятилетнюю девчонку. – Несколько фотографий действительно осталось. Я принесу.
У Тео практически ничего не осталось от прошлой жизни. Слишком частые переезды с Докторами не располагали  к сохранению семейных вещей. Но парочку фотографий ему удалось сохранить. И Тео уверял себя всегда, что это не проявление сентиментальности. Просто ему нужно было помнить лица родителей для дела. Чтобы подыскивать на роль фальшивых предков более-менее похожих людей.
Сестра снова обнимает Тео с таким рвением и силой, будто бы боится его никогда больше не увидеть. Тео чувствует, как воздух наполняется отчаянием, страхом и грустью. Он осторожно обнимает девушку и гладит её по волосам. Сзади открывается дверь и раздаётся тактичное покашливание Мелиссы.
- Я вернусь вечером. Ты и соскучиться не успеешь, - Тео берет Тару за плечи и мягко отстраняется от неё, снова стирая её слёзы, бегущие уже ручьями по лицу. Её глаза припухли, а нос покраснел. Рейкен слегка улыбается, вспоминая, как сестра не любила в детстве, когда Тео видел её слёзы. Она ведь старше, она ведь сильнее. – Буду ходить к тебе по несколько раз на день, пока не выпишут. Еще надоем тебе, как в детстве.
Как бы ни хотелось уходить сейчас, но это в любом случае нужно было сделать, как и поговорить с Мелиссой, чтобы утрясти все бюрократические вопросы по пребыванию сестры в больнице. Мелиссой, которая будет точно не в восторге видеть убийцу своего сына ежедневно в больнице.